— Это Катя Тихомирова, — начала она. — Единственная девушка в цехе, которая работает наладчиком, а недавно стала бригадиром наладчиков. Вы сами могли убедиться, какие сложные станки на фабрике. Так вот Катя может определить и исправить любую неполадку. Катя, почему вы выбрали эту профессию?
Катерина не видела лица Рудольфа за камерой, но была почти уверена, что он посмеивается. Она помнила, как он ей рассказывал, какую чушь несут передовики производства, приглашенные на студию, как они заучивали заранее написанные тексты. По-видимому, она затягивала ответ, потому что дикторша, улыбаясь, переспросила:
— Так почему именно эту профессию вы выбрали?
— Я не выбирала, — ответила Катерина. — Так получилось. У нас постоянно ломаются станки — они старые, изношенные. А наладчики — или мальчики из ПТУ, которые еще ничего не знают, или пьянь, которая уже ничего не может. Вначале я ремонтировала и налаживала свой станок, потом стала помогать другим.
— Но вы ведь сознательно выбрали именно эту фабрику? — спросила дикторша.
Катерина почувствовала, что дикторша чем-то озабочена, хотя по-прежнему улыбается.
— Случайно, — ответила Катерина. — Вернее, по необходимости. На фабрике были места в общежитии, а мне негде было жить.
— А вы не москвичка?
— Я из Псковской области, — ответила Катерина и добавила: — В общем, лимита.
Красная кнопка на камере Рудольфа погасла, и загорелась лампочка на другой камере.
Дикторша выдохнула. Режиссер давала ей передышку, чтобы сориентироваться. Интервью явно шло не по намеченному плану. Дикторша глянула быстро в листок с вопросами, спрятала его, и на камере Рудольфа зажглась красная лампочка.
— Значит, вам не нравится просто механическая работа? — снова бодро улыбаясь, спросила дикторша. — Вы хотите работать творчески. И вы сознательно выбрали этот труд.
— Никакой сознательности не было! Попросил Михалыч, это начальник нашего цеха товарищ Леднев, и я согласилась. В зарплате я проиграла, на штамповке больше получала. Вообще-то это непорядок! За квалифицированную работу надо больше платить.
Это было уже совсем не запланировано, и дикторша поспешила задать последний вопрос:
— Катя, а какая ваша мечта? Вы, наверное, собираетесь учиться дальше, чтобы вернуться на свой родной завод инженером?
— У нас фабрика, — поправила дикторшу Катерина. — Вряд ли я сюда вернусь. В этом году я уже во второй раз провалилась на экзаменах в химико-технологический институт. В следующем году буду поступать в третий раз.
— Удачи вам, Катя! — улыбнулась дикторша.
— И вам удачи, — пожелала Катерина. — Вы ведь недавно на телевидении, с полгода, мы все смотрим телевидение и каждого нового диктора запоминаем.
Дикторша не готова была к такому повороту, тем более у камеры Рачкова стояла помощник режиссера и описывала круги — закругляйся, мол. Так на смущенной улыбке дикторши и закончилась передача.
И уже никто не обращал внимания на Катерину. Теперь быстро выйти из цеха, подумала она, и подождать, когда все уедут. И уже никогда не позвонит Рудольф, и она не осмелится позвонить ему. И вряд ли они когда-нибудь встретятся: в многомиллионной Москве, когда живут в разных районах, вероятность встречи — незначительная.
Рудольф зачехлял камеру и не смотрел в ее сторону. И она решилась. Подошла к нему и сказала:
— Здравствуй!
— Привет, — ответил Рачков. — Интересная у нас с тобой встреча получилась.
— И вправду интересная, — согласилась Катерина.
— А ты, оказывается, героиня!
— Тебя в этом что-то не устраивает?
— Нет, я даже польщен.
— Рудольф, грузимся, — крикнули ему.
— Ну что ж, пока! — сказал бодро Рачков. — Куда же теперь тебе звонить?
— Туда же, куда и звонил, — ответила Катерина.
— Но ведь, насколько я понимаю, этот телефон — липа!
— Это нормальный телефон, — ответила Катерина, — если ты позвонишь, мне передадут.
Рудольф катил камеру к автобусу. Он ни разу не оглянулся, и Катерина вдруг поняла: все закончилось, он никогда не позвонит.
Потом к ней подошел Леднев. Он пожал ей руку и сказал:
— Спасибо. Ты всех выручила.
Прибежали девчонки из бухгалтерии, которые смотрели передачу по телевизору. Они говорили, что Катерина была красивой, даже красивей дикторши. Вдруг все затихли. В цех вошел директор фабрики. Он подошел к ней, улыбнулся и сказал:
— Молодец! По-человечески отвечала!
Заметил ее отстраненность: