– Ладно, – ответила Яна, вручая Володе дежурный подарок в виде хорошего коньяка. – Но этот год – последний. Я, вообще, детей рожать хочу, а не с самолета на самолет скакать.
Володя, у которого своих было трое, только вздохнул и похлопал ее по плечу.
– Успеешь, мать. Все успеешь.
Это все она и попыталась объяснить дома Леше, когда принесла в клювике новость о продлении своего контакта с телеканалом, но Леша тогда вообще слушать не захотел. «Ты обещала. Ты обещала и точка. Сколько, в конце концов, можно?!» Сильно, в общем, тогда поругались. В первый раз так сильно.
Если бы кто спросил Яну, о чем было две с половиной маньяческих серии, просмотренных во время полета, она бы никогда не смогла ответить. Они были о том, чтобы занять чем-то внимание, чтобы не думать о том, к чему придется возвращаться через три дня, когда закончатся съемки.
***
Едва успев разгрузиться в гостинице и принять душ, группа выехала в маленький шахтерский город-сателлит Софии, Перник. Как объяснил им местный заранее нанятый водитель, Перник был чем-то вроде московских Бутово, Чертаново или Капотни – источником анекдотов про тюнингованные машины, гопников-бруталов и домашнее насилие. Правда, раз в год сюда съезжались люди со всей страны – на Сурву.
Сурва была огромным фестивалем костюмов и масок, безумным карнавальным шествием, в котором принимали участие и соревновались между собой за звание лучшей костюмированной процессии жители десятков городов и деревень со всей Болгарии. Хотя сам фестиваль и проходил всегда в конце января, костюмы изначально использовались во время Святок для околорождественских походов за сладостями и угощениями. В Болгарии память о языческих ритуалах была сильна и хранилась народом бережно, и на колядки в деревнях до сих пор ходили. А потом, когда праздники заканчивались, каждая деревня собирала делегацию, и ехала соревноваться в Перник, на Сурву. А соревноваться было в чем – внешний вид кукеров – духов плодородия, которых изображали колядующие – из разных регионов традиционно отличался друг от друга, и мастерам-умельцам, которые были в каждом округе, приходилось готовиться к Сурве загодя – каждый город, каждая деревня хотела выставить самых ярких чудовищ.
Кстати, о чудовищах – совсем недавно Яна купила племяннице красивое иллюстрированное издание книги «Где живут чудовища», так вот, лучше всего эти кукерские костюмы можно было описать отсылкой к мохнатым монстрам Мориса Сендака. Огромные многоуровневые деревянные маски с оскаленными мордами и рогами, пушистые костюмы из длинной овечьей шерсти, покрывающие все тело выступающего – как будто перед тобой заросший Чубакка или обезумевшая гигантская щетка с автомойки, на некоторых шествующих из горных регионов были даже почти ку-клукс-клановские белые колпаки, правда, расшитые бисером и монистами, украшенные нашитыми зеркальцами и перьями. К поясу каждого монстра были привязаны тяжелые литые колокольцы – уже не колокольчики, но еще не колокола. Когда, по команде, участники процессий начинали синхронно подпрыгивать на месте, в воздухе растекался оглушительный шум, призванный отогнать злых духов. Страшные рога и оскаленные пасти были нацелены ровно на то же – напугать зло так качественно, чтобы оно даже не думало соваться близко к урожаю на весь следующий год. Судя по отменным болгарским овощам и фруктам, веселым и страшным монстрам плодородия это-таки удавалось.
У всех, кроме Яны, было на удивление хорошее настроение. То ли выспались в самолете, то ли лихой дух народного гуляния вместе с «грееным вином» – местным глинтвейном, проник в мерзнущие организмы съемочной группы, черт его знает. Они приехали минимальным составом. Яна, оператор Миша, звуковик Костик – громкие, здоровые семейные мужики, и проджект-менеджер Даша, замкнутая девушка помладше Яны, которая предпочитала держаться особняком, но свою организационную часть работы, при этом, выполняла безукоризненно.