Избрание сына было победой сторонников отца, но теперь Федор-Филарет мог рассчитывать только на патриарший сан — высшую ступень церковной власти — предоставленный ему Самозванцем. Сын меньше всего повинен в этом, при всем желании ничего не может изменить, разве что безропотно ставить повсюду титул «великие государи Михаил и Филарет». Все равно Филарет продолжает переживать свой личный проигрыш, свою одинокую обиду. Потому и домовым патриаршьим монастырем изберет не какую-нибудь из богатейших кремлевских или московских обителей, но первый и самый скромный на пути в столицу монастырек — Федоровский, превращенный из женского в мужской. Сюда будет часто приезжать, здесь станет проводить многие дела, при своем монастыре откроет первую в городе бесплатную больницу, которая принесет с собой новое название — Федоровский больничный монастырь.
Петр I всегда был далек от благоговения перед традициями. Заветы предков? Только не в отношении монастырей! Никаких денег, никаких трат. Раз Федоровский монастырь обветшал и требовал большого ремонта, его лучше вообще закрыть. В 1709 г. монахи переведены в соседний монастырь, церковь назначена приходской. Теперь заботиться о ее состоянии следует прихожанам, если церковный причт сумеет найти подход к их небогатым кошелькам. Никаких особых святынь здесь нет, притока богомольцев тоже. Разве что тянет многих былое монастырское кладбище, поколениями складывавшиеся родовые погребения, как у той же суворовской семьи.
Историк Москвы И.М. Снегирев запишет в дневнике 3 июля 1864 г., что говорил с настоятелем церкви Федора Студита отцом Преображенским и присоветовал ему поновить обветшалые надгробия родителей Суворова — и матери, и отца. Из многочисленных потомков полководца никто заботиться о них не пожелал. И еще. Восьмидесятилетний священник Нечаев в начале 1860-х гг. рассказывал, что был очевидцем, как в каждый свой приезд в Москву Суворов служил панихиду на родительских гробах. Денег на это не жалел и сам непременно пел на клиросе. Трогательно. Убедительно. Но как быть с подмосковным Рождествено, или Рождествено-Суворово, как его стали называть?
Поехать в Рождествено можно: сорок с небольшим километров от Москвы — не расстояние. Но от былой усадьбы не осталось почти ничего. Сгорел в 1812 г. перестроенный А.В. Суворовым большой барский дом. Исчезли службы. Поредел растворившийся в перелеске парк. Только по-прежнему стоит затейливая кирпичная церковь XVII в., стоит около ее южной стены и грузный каменный саркофаг, воздвигнутый сыном в память отца, — могила В.И. Суворова находилась, как считается, в церковном подземелье. Считается, потому что документальных доказательств нет, а косвенные дают слишком богатую пищу для сомнений.
Рождествено — не родовое поместье. Суворов-старший приобрел его уже вдовцом, расставшись с начавшими самостоятельную жизнь детьми. Ни семейных традиций, ни преданий, ни особых чувств оно не вызывало. Суворов-сын наследовал просто земельную собственность, о которой заботился, где время от времени бывал, — полководец всю жизнь оставался рачительным и умелым хозяином. У Федора Студита он служит панихиды, в Рождествено ни о чем подобном не помнил никто, хотя предания о многих суворовских привычках, обиходе, даже отдельных выражениях и словечках хранились почти до наших дней.
Но и этого мало. Что могло побудить полководца разделять могилы родителей? Ведь Рождествено местом своего постоянного пребывания он не выбирал. Получалось, что считал своим долгом постоянно посещать давно умершую мать и отказывал в тех же знаках сыновнего внимания только что скончавшемуся отцу. К тому же с Никитскими воротами Суворов связан самим своим рождением. Так, во всяком случае, согласно утверждают все биографы полководца.
Родился на Большой Никитской — по утверждению большинства путеводителей и справочников. Положим. Но где? Дом с памятной доской вошел в жизнь полководца слишком поздно. Отец обзавелся им в 1766 г., решив уйти со службы. Сын унаследовал благоприобретенную городскую усадьбу девятью годами позже. Солдатская жизнь, бесконечные кампании — жить в городе толком не удавалось. Но других адресов никто из биографов не приводил. Так что же — очередная легенда или очередная загадка? Ни тем, ни другим Суворов никогда не был обделен.