Детство, как и у всех москвичей, было наполнено театром. Первое огромное здание на Красной площади, открытое вскоре после рождения будущего полководца. Три тысячи мест, великолепная архитектура — одно из первых творений знаменитого Растрелли. Просторный партер, куда вносились стулья по мере надобности, или не вносились вовсе, когда из-за наплыва зрителей приходилось стоять все представление. И исполнители — итальянская труппа Комедии масок, итальянские вокалисты, первый в Европе симфонический оркестр полного состава, русские певчие, составлявшие хор в постановках опер.
Оперный дом в Лефортове, первый сезон которого состоялся в год переезда родителей на берега Яузы. Пять тысяч всегда переполненных мест. Сложнейшие оперные постановки, где красота и замысловатость декораций соперничали со сложностью музыкальных решений и совершенством исполнения. Московские зрители были известны всей Европе своей влюбленностью в театр и тонким пониманием музыки.
При жизни отца Суворов проводит в доме у Никитских ворот свой медовый месяц, считанные недели, прожитые в ладу с женой. После смерти Василия Ивановича и развода перестраивает всю городскую усадьбу. Сооружает деревянные службы для удобного размещения дворни. В большом доме отводит для себя несколько скупо обставленных комнат, остальную часть предназначает под контору, ведавшую его имениями, и для жизни актеров, которых присылает в Москву для обучения. Крепостных театров и хоровых капелл в городе множество, было у кого поучиться, с кого брать пример. Отсюда же управляющий должен был снабжать необходимыми инструментами, нотами, реквизитом суворовский театр, причем Суворов подробно оговаривал в письмах, что именно и для кого нужно. Он не претендовал на славу мецената или знатока, но сохранившиеся пояснения складываются в интереснейшую систему подготовки актера конца XVIII в. — в театральных делах Суворов разбирался досконально.
«Помни музыку нашу — вокальный и инструментальный хоры и чтоб не уронить концертное, — пишет Суворов в одном из писем своему управляющему. — А простое пение всегда дурно было и больше, кажется, его испортил Бочкин великим гласом с кабацкого. Когда они певали в Москве с голицынскими певчими, сие надлежало давно обновить и того единожды держаться. Театральное нужно для упражнения и невинного увеселения. Всем своевременно и платье наделать. Васька комиком хорош. Но трагиком лучше будет Никитка. Только должно ему научиться выражению — что легко по запятым, точкам, двоеточиям, вопросительным и восклицательным знакам. В рифмах выйдет легко. Держаться надобно каданса в стихах, подобно инструментальному такту... о чем ты все подтвердительно растолкуй».
И такая неожиданная забота о крестьянских мальчишках: надо купить для них побольше скрипок — пусть учатся по деревням все, у кого удалось заметить хоть какие-нибудь способности. Обращение с артистами предписывалось особенно бережное, хотя Суворов вообще не признавал никакой жестокости в обращении с людьми, будь то его солдаты или крепостные крестьяне: «Я люблю моего ближнего, я никого не сделал несчастным, не подписал ни одного смертного приговора, не задавил ни одной козявки».
Конец начал приближаться с неумолимой быстротой. Об этом могли не догадываться самые близкие, об этом точно знал сам Суворов. Чудо в Альпах — с него пошел этот последний отсчет. И, наверно, дело было не в возрасте, не в усталости — просто Суворов не видел для себя никакой перспективы. Павел I одинаково не мог простить ему ни поражения, ни победы. В каждом качестве строптивый, к тому же овеянный всемирной славой полководец был ненавистен самодержцу, а личное общение Суворова с солдатами в корне разрушало ту систему безгласных и безответных частей механизма, в которых Павел мечтал превратить всех граждан Российской империи, тем более ее армию. Великое противостояние человека, каким его видел и утверждал Суворов, и подданного в полном смысле этого слова, которого хотел видеть император.