ТАЙНА СОЛОВЬИНОГО ДОМА
Да, это так: я слышал в них,
В твоих напевах безотрадных,
Тоску надежд безумно жадных
И память радостей былых.
Аполлон Григорьев — А.Е. Варламову
Удача! Неужели удача? После стольких лет просьб, унижений, почти нищеты. И вдруг должность помощника капельмейстера на казенной сцене — и это вместо обязанностей учителя певчих придворной капеллы, годовой оклад в две тысячи рублей — вместо тех тысячи двухсот, которые едва позволяли сводить концы с концами. Наконец, казенная квартира с фортепьяно, на приобретение которого он так и не сумел скопить средств.
Он всегда твердил: «Не надо мне сто рублей, лучше сто друзей». До сих пор множество приятелей разве что словом поддерживали его в трудную минуту. Зато еле знакомый Михаил Николаевич Загоскин, только что прославившийся романом «Юрий Милославский» и назначенный директором московских театров, решил забрать Александра Варламова с собой в Москву, и на сказочных для скромнейшего из скромных музыканта условиях.
Правда, тень горечи в душе все-таки оставалась. Прощание с Петербургом было прощанием с детством, молодостью, с далеко не до конца осуществившимися надеждами на путь инструменталиста-исполнителя, тем более певца. А кроме них, в жизни Варламова ничего и не было. Не могло быть.
Стесненное в материальных средствах детство. Отец — молдаванин, вступивший на русскую военную службу, добившись всего лишь самого низшего офицерского чина, не мог позаботиться об образовании сына. Спасибо, у того рано обнаружился на редкость красивый голос, который открыл ему в десять лет двери придворной капеллы. Единственная связанная с расходами просьба мальчика купить ему скрипку была отцом с немалым трудом удовлетворена. Шестнадцати лет Александра Варламова переводят во взрослую часть капеллы и дают чин XIV класса, иначе — титулярного советника. С ним он и уйдет из жизни, ничего не достигнув на служебном пути.
И все-таки все складывалось не так уж плохо. Руководивший капеллой знаменитый композитор тех лет Бортнянский с самого начала отличал одаренного ученика, который самоучкой овладевал и скрипкой, и виолончелью, и фортепьяно, и уж совсем неожиданно — гитарой. На склоне лет Бортнянский порекомендует своего питомца ко двору великой княгини Анны Павловны, вышедшей замуж за принца Вильгельма Оранского. Восемнадцатилетний Варламов становится в Брюсселе учителем певчих великой княгини и, главное, получает возможность концертировать сам. Он выступает в местных залах как певец и как гитарист. Среди многочисленных восторженных рецензий в брюссельских газетах были и такие строки: «Чистота и беглость игры его на мелодическом инструменте, для многих слушателей неизвестном, возбудили громкие и продолжительные рукоплескания». Во Франции подлинной сенсацией становится исполнение Варламовым вариаций для скрипки Роде в переложении для гитары русского музыканта Андрея Сихры. Варламов становится настоящей знаменитостью. У него мягкий характер и натура романтика. Он бесконечно расположен к людям и убежден в их доброжелательности. Эти черты вызывают безусловную симпатию у великой княгини, будущей королевы Нидерландов, которая сама отличается скромностью, добротой и овеяна романтическим ореолом. Но даже Варламов со временем признается в безрассудстве своего брака. В 1824 г. он ведет под венец Анну Шматкову. Дочь придворного камердинера должна стать его музой, но в действительности закрывает мягкосердечному мужу путь к каким бы то ни было европейским успехам. Молодая супруга сварлива, неуживчива, ждет от музыканта больших заработков и, что много хуже, — отличается легкомысленным поведением. Варламовым приходится покинуть двор принца Оранского и вернуться в Петербург.
Артист Дюре с женой, балериной Новицкой. Первая треть XIX в. ГЦТМ им. А.А. Бахрушина
Вынужденное возвращение не обещало ничего хорошего. Варламов с трудом устраивается преподавателем пения в Петербургской театральной школе, обучает певчих Преображенского и Семеновского полков. Бортнянского уже нет в живых, и путь для его любимца в придворную капеллу закрыт. А между тем приходят на свет один за другим дети, жена не изменяет легкомысленного поведения. У нее появляются признаки будущего тяжелейшего недуга — тяги к вину. И как бы много воспоминаний ни было связано с Петербургом, Варламов понимал: отъезд в Москву становился единственной надеждой на спасение.