Еще во времена правления старшей сестры Петра I — царевны Софьи Автоном Иванов начал править Поместным приказом и получил звание думного дьяка. Всем обязанный царевне, он тем не менее не колеблясь подписывает в числе пяти думных дьяков 1 сентября 1689 г. грамоту об отрешении ее от правления. Многоопытный приказный делает ставку на юного Петра.
Боязнь за собственное положение, надежда на дальнейшее продвижение по службе? Может, они и сыграли в поступке Автонома Иванова свою роль. Но не только и не в первую очередь. Иначе настороженный, подозрительно относившийся ко всем деятелям предыдущего правления Петр не поручил бы думному дьяку ведать сразу тремя и какими же ответственными приказами — Иноземским, Рейтарским и Пушкарским! Ведь именно от них зависело формирование обновленной русской армии.
Автоном Иванов работает рука об руку с Иваном Григорьевичем Суворовым, дедом великого полководца. И.Г. Суворов был генеральным писарем, иначе — начальником генерального штаба Преображенского и Семеновского полков. А богатствам своим дьяк находит применение вполне в духе петровских времен. В 1705—1706 гг. в Москве формируется из служилых людей и рекрутов «драгунский полк думного дьяка Автонома Ивановича Иванова», вскоре переименованный в Азовский.
Сам дьяк командовать полком не мог — его замещал некий Павлов. Зато все обременительные расходы по обмундированию, вооружению и содержанию солдат лежали на Автономе Иванове. И в том, что полк отлично сражался под Полтавой, хорошо показал себя во время Прутского похода 1711 г., была немалая и высоко оцененная Петром заслуга московского дьяка.
Неудивительно, что разделял доверенный дьяк и вкусы Петра, его тяготение к западноевропейским формам жизни. Мало кто из бояр мог похвастать таким огромным, как ивановский, домом, к тому же выстроенным на новомодный «голландский» манер. Дьячьи владения покупает у его сыновей племянница Петра, царевна Прасковья Иоанновна, а в 1734 г. они переходят к возвращенному из березовской ссылки единственному сыну Александра Даниловича Меншикова — Александру так стремительно, что во дворе остается погреб с опечатанным имуществом покойной царевны. В погребе, состоявшем из двух «палаток» — помещений, хранились 12 икон без снятых предварительно окладов, орел двуглавый жестяной вызолоченный с короной, какие обычно помещались на домах членов царской семьи, 1 стол, 1 шкаф, непонятного назначения обитые голубым и зеленым сукном доски, «в мешке пряжи орленой 56 талек», 3 железные двери, затворы, решетки и разная хозяйственная утварь. После составления описи сенатским служителем погреб был снова опечатан и при нем сохранен караул — то ли оберегать царевнино никому не нужное добро, то ли кстати присматривать за «подозрительным» семейством былого всемогущего Алексашки Меншикова. Как-никак вернулось оно из ссылки.
В первой половине 1760-х гг. не стало Александра Меншикова, его дети поспешили расстаться с домом, который семье так и не удалось полностью восстановить после страшного московского пожара 1737 г. Вскоре владельцем становится П.Е. Пашков.
Итак, Пашковы. Снова общепринятая версия — несметные богатства, принесенные ростовщичеством и винными откупами, спекуляцией землями и домами. А в действительности? Пашковы — одна из самых заслуженных фамилий среди служилого дворянства XVI—XVII столетий. Родоначальник — Филипп Истома, боярский сын, сторонник Тушинского вора, или Лжедмитрия II, казачий атаман, взятый в 1606 г. в плен под Москвой и верно служивший Василию Шуйскому. Его сын Афанасий — воевода на Мезени, в Енисейской и Новой Даурской земле. Внуки — участники походов в Крым под командованием Василия Голицына.
Петр I благоволил Пашковым и одного из них взял к себе денщиком — дежурным секретарем. Позднее стал вчерашний денщик Егор Пашков и губернатором Астрахани, и членом Военной коллегии. Его-го сын и приобрел былой Елизаров двор. И не только приобрел, но развернул строительство целого дворцового ансамбля. Знаменитый Пашков дом был сооружен в течение 1783—1787 гг.
Подробности — их сохранилось удивительно мало. Понятно, что строительство шло с ошеломляющей быстротой. Известно, что новое здание оказалось меньше старого дома Автонома Иванова. Очевидно, что архитектор использовал старые фундаменты — обычный прием московского строительства. В столице одинаково берегли строительные материалы и ценили труд мастеров. Только кем был автор проекта, документы не говорят. Как ни странно, большинство наиболее любопытных построек Москвы до XIX в. продолжают оставаться безымянными. И хотя сегодня Пашков дом связывается с именем замечательного зодчего В.И. Баженова, это всего лишь предположение, которое полностью отвергал крупнейший историк русского искусства и архитектуры академик Игорь Грабарь.