ПО СТЕНАМ И БАШНЯМ КРЕМЛЯ
«Град Москва велик и чуден... кипяще богатством и славою, превзыде же вся грады в Русской земле честию многою», — писал летописец после Куликова поля. Какой бы дорогой ценой ни досталась победа на Куликовом поле, как бы скоро после нее Москва ни подверглась новому налету и истреблению со стороны Орды, случилось главное — зародилось чувство общности народной, национальное самосознание. Они-то становятся почвой для блистательного расцвета культуры. Складывается московское летописание, а рядом с ним эпические литературные образы «Сказания о Мамаевом побоище» и «Задонщины». В иконописи выступают такие мастера, как Андрей Рублев, Даниил Черный, Прохор с Городца, в архитектуре — выдающиеся строители, почти каждый из которых был причастен к работам в обновлявшемся Кремле.
При великом князе московском Иване III Васильевиче служит Антон Фрязин, точнее — просто Антон, потому что «фрязин» означало по-русски «итальянец». Монетный мастер по профессии, он становится доверенным лицом князя, успешно справляется с множеством самых разнообразных поручений. Особенно успешным оказались его выступления в качестве дипломата. Во многом именно ему Иван III обязан был своей второй женитьбой на наследнице византийских императоров Зое-Софье Палеолог.
Не было за душой у красавицы гречанки ни богатого приданого, ни отеческих владений. Соблазнить московского князя удалось Риму и Ватикану другим — родством с византийским императорским домом, пусть призрачными правами бесприданницы на некогда великий престол. Посланный со специальной миссией в Италию, Антон Фрязин успешно завершает сватовство: принцесса со своей свитой направляется в далекую и загадочную для нее Москву.
Ехала принцесса Зоя обращать мужа и его государство в католическую веру — в Ватикане знали ее крутой нрав. С той же решительностью отмахнулась от всех своих данных на родине обещаний, сама приняла православие — лишь бы стать властительницей московской державы. Была второй женой, «деспиной», как ее называли документы, сумела стать единственной, обожаемой великим князем, необходимой ему в каждую минуту и в каждом деле.
Хлопотала принцесса о строительстве кремлевских соборов, об обновлении Кремля, чтобы сравнялась Москва по благоустройству с итальянскими городами. Способствовал появлению итальянских строителей и Антон Фрязин, впрочем, сначала оказавшийся в тюрьме.
После успешного сватовства Антон приобретает на родине славу удачливого дипломата. Венецианская республика решает воспользоваться его услугами и, осыпав богатейшими подарками, просит доставить в Орду к хану своего посланника. Втайне от московского князя Антон берется за сомнительное поручение, но, в конце концов, вместе с посланником оказывается в московской тюрьме. Оба узника получили свободу только после того, как Иван III отправил собственное посольство в ту же Венецию и установил с ней постоянные дипломатические отношения. Между прочим, привозит Антон Фрязин с собой в Москву своего брата, тоже Антона, который в начале XVI в. «вычинивает» стены Пскова. Именно к этому времени слово «фрязин» получает широкое распространение в русском обиходе.
Фрязино, Фрязево — таких названий в Подмосковье немало и сегодня. Это память о том, что не только приезжали работать, но и постоянно жили здесь выходцы из Италии, особенно ценимые за свои инженерные знания и строительное искусство. У Ивана III и его соратников вполне определенное представление о том, какой должна быть столица молодого государства, чтобы достойно представлять московского царя.
Между тем белокаменные стены Кремля, возведенные ста годами раньше, обветшали и нуждались в постоянном поновлении, особенно из-за перенасыщенного влагой грунта на берегу окружавшей их Неглинной. Многое успело измениться и в военном деле, в видах и возможностях огнестрельного оружия. Необходима была более совершенная система оборонительных сооружений. В планах перестройки Кремля учитываются все технические новинки — от нового строительного материала, кирпича, до последних открытий европейских инженеров. А поскольку славой лучших среди них пользовались выходцы из Северной Италии, именно они приглашаются в Москву в 1480-х гг. Еще один Антон Фрязин (фамилии зодчего документы не сохранили) и его соотечественник Марко Руффо (в документах он обычно фигурирует также как Фрязин) приступают к работам.