В отношении причин очередной надстройки «колокольницы» в 1600 г. мнения историков расходятся. Одни считают, что это решение Бориса Годунова было вызвано усиленным ростом города, когда только увеличенная колокольня могла по-прежнему царить над ним, возникая, как описывали современники, перед путниками за десять с лишним верст до Москвы. Для других исследователей — это одно из проявлений развитой Годуновым строительной деятельности, которая должна была популяризировать начинавшуюся с Бориса новую царскую династию. Несомненно и то, что царю важно было занять работой массы разоренных посадских людей и собравшихся в Москве беглых со всех концов страны.
Освящение храма Покрова митрополитом Макарием в присутствии царя Ивана IV Грозного. Из Лицевого свода
Покровский собор. Рисунок XIX в.
Задуманный Борисом Годуновым грандиозный храм, подобный церкви Вознесения в Иерусалиме, должен был стать центром Кремля, и, чтобы освободить необходимое для него место, царь готов был пожертвовать даже Успенским собором. Началась заготовка строительных материалов, была выполнена модель, и не исключено, что высота «колокольницы» устанавливалась относительно размеров будущего собора. Во всяком случае, под куполом ее осталась выведенная золотом на медных листах знаменательная надпись: «Изволением святые Троицы повелением великого господаря царя и великого князя Бориса Федоровича всея Русии самодержца и сына его благоверного великого господаря царевича князя Федора Борисовича всея Русии сии храм совершен и позлащен во второе лето господарства их 108 [1600]».
По предположению некоторых исследователей, автором последней надстройки стал Федор Конь — строитель знаменитого Смоленского кремля и девятикилометровых стен московского Белого города с их 27 башнями и 10 проездными воротами (находившихся на линии современного Бульварного кольца столицы).
Надстройка была завершена сильно вытянутым барабаном и главой, которую образовали железные стропила, покрытые крепленными на винтах золочеными медными листами. Семиметровый крест, венчающий купол, сделан из дерева, обитого золоченой листовой медью.
Неслыханная высота столпа — 81 метр — дала колокольне имя Ивана Великого (в первом ее ярусе осталась церковь во имя Иоанна Лествичника), а современникам позволила обвинить Бориса Годунова в превзошедшей все человеческие понятия гордыне: «...на самой верхней главе церковной, которая была выше всех других церквей, к прежней высоте которой он, равняясь с нею гордостью, сделал в начале своего царствования большое прибавление и верх которой позолотил, — она и теперь, блестя, существует и всеми видима, превосходя своею высотою другие храмы, на вызолоченных досках золотыми буквами он обозначил свое имя, положив его как некое чудо на подставке, чтобы всякий мог смотря прочитать крупные буквы, как будто имея их у себя на руках».
Но чем бы ни руководствовался Борис Годунов в строительстве Ивана Великого, в последующее время появляется тенденция сохранить за столпом исключительность его размеров. Царь Михаил Федорович издает указ, запрещавший возводить церкви, превосходящие по высоте Ивана Великого.
Столп Ивана Великого демонстрировал и блестящую для своего времени строительную технику. Он выстроен из кирпича с применением деталей из белого камня. Белый камень использован и в цоколе, и в достигающем десятиметровой глубины пирамидообразном фундаменте. Стены имеют в первом ярусе толщину 5 метров, во втором — 2,5, а в годуновской надстройке — 0,9 метра. Соответственно лестница в первом ярусе находится в толще стены, во втором проходит по центру (винтовая), а в третьем — по внутреннему периметру стены. По всей высоте в кладку введены для прочности переплетающиеся железные связи.
В 1624 г. группа Ивана Великого была дополнена по заказу патриарха Филарета примкнувшей к звоннице Петрока Малого Филаретовской пристройкой. Возведенная Баженом Огурцовым, она во втором и третьем ярусах использовалась как патриаршая ризница.
Есть немалые противоречия в сообщениях современников об окраске Ивана Великого. Один из опричников Грозного утверждал, что столп был красным кирпичным, однако обследование, проведенное еще во второй половине XVIII в. московскими зодчими Петром Никитиным и Иваном Мичуриным, этого не подтвердило. По их заключению, Иван Великий всегда был побеленным.