На Руси находился сын крымского хана Менгли Гирея царевич Кайдакул. С приходом к власти Василия III он захотел принять православие и был должным образом за свое желание вознагражден. После крещения великий князь выдал за него замуж свою сестру, а во время Псковского похода не только оставил местоблюстителем великокняжеского престола в Москве, но и назначил в завещании наследником. Для государственных интересов брак с сестрой великого князя был очень выгоден. Царевич Петр, как стали называть Кайдакула, считался одним из возможных претендентов на казанский престол. Обязанный своим благополучием Василию III, царевич Петр не мог ему изменить и вступить в переговоры с ненавидевшим «ново-крещена» боярством.
Пока под рукой оставался Петр, великокняжеская чета могла не тревожиться насчет собственных детей. Но преждевременная смерть татарского царевича все меняет. Василию III необходим наследник. Двадцать с лишним прожитых с Соломонией лет не оставляли надежды на появление потомства. Снова поднимают голоса сторонники развода великого князя с бесплодной княгиней, хотя сама она винит в семейных неудачах одного Василия. Соломонии и в голову не приходит, что боярам важны не ее дети, а возможность лишить великого князя ее умной и верной поддержки.
Для Василия нет тайн в подобных расчетах. И он колеблется, откладывает окончательное решение, не испытывает уверенности в его правильности. Если бы знать, если бы угадать... Развод с Соломонией означал ссору с другой частью московского боярства. Чтобы противостоять новым врагам, следовало опереться на достойных союзников. И великий князь находит их в лице литовских князей Глинских, известных всей Европе своей воинственностью, ратным мастерством и связями с коронованными особами. Брак с их родственницей означал династическое соединение с западнорусскими землями.
Внешнеполитических соображений было множество. Укрепить обращенный против великого князя литовского Сигизмунда русско-молдавский союз. Возобновить борьбу за наследие ханов Золотой Орды — Глинские вели свой род от ханов Большой Орды и самого чингизида Ахмата. Не последнее место занимала и мысль о более успешных переговорах со Священной Римской империей — император Максимилиан покровительствовал Михаилу Глинскому, который, в свою очередь, мог бы стать влиятельным и надежным опекуном еще не родившегося, но уже задуманного наследника Василия III. Теперь выбор московского князя остановился на княжне Елене Глинской.
И все же нерешительность не проходила. В мае 1524 г. в Москве начинается спешное строительство нового — Смоленского Новодевичьего монастыря. Обетного, потому что великий князь дал обет заложить его в случае успешного похода в смоленские земли. И скорее всего предназначавшегося для жительства отрешенной от мужа Соломонии. Ради быстроты строительства и неусыпного наблюдения за ним из Суздаля вызывается настоятельница суздальского Покровского монастыря с 18 монахинями. И хотя работы приближаются к концу, в 1524 г. Василий III еще совершает обычную осеннюю поездку по своим землям с Соломонией. Весной следующего года строительство закончилось, и почти одновременно великую княгиню постригли в монахини.
До последней минуты не верила Соломония перемене в своей судьбе, помыслить не могла о коварстве мужа, надеялась кого-то в чем-то убедить, хотя бы избежать монашеского клобука. Современник Ивана Грозного — князь Курбский так и будет писать, что Василий III постриг свою первую жену «не хотящу и не мыслящу ей о том». И напрасно кричала великая княгиня о насилии и предательстве под сводами Рождественского собора, который и сегодня стоит в стенах Рождественского монастыря, у самой Трубной площади. Напрасно срывала силой надеваемое на нее монашеское одеяние, билась в смертной тоске о каменные плиты под ударами плетей присутствовавших при насильственном постриге бояр.
Пир Василия III в селе Коломенское с митрополитом и боярами после освящения церкви Вознесения. Миниатюра Лицевого летописного свода. XVI в.
Пострижение Соломонии Сабуровой. Миниатюра Лицевого летописного свода
За непокорство и строптивость не увидела больше Соломония Москвы — Василий III не решился поместить ее в Новодевичьем монастыре. Он выбирает для нее далекий Каргополь, где ей придется пробыть 5 лет, чтобы понять бессмысленность всяких надежд.