Сожалея, однако ж, должен я признаться, что большая часть лучших процветающих магазинов, так сказать, приучивших к себе покупателей, принадлежит иностранцам. Причин тому множество; из них главнейшие: 1) весьма редко найдете вы лавку иностранца, в которой бы вам можно было торговаться; товары продаются по назначенной цене, следовательно, вы обеспечены, что не передадите лишнего против своего товарища за одну и ту же вещь; 2) самая наружность и внутренняя чистота лавки, образцовое обхождение хозяина, а в особенности хозяюшки приманивают покупателя, в чем преимущество должно отдать иностранцам; 3) выбор места много значит. Например: немец и француз спешат поселиться в центре города – на Тверской или Кузнецком мосту, а русский охотно скребется на Покровку, за Москву-реку, в Лефортово, где ближе вода или живет его теща, но зато где жители не так роскошны, и куда нескоро попадет человек, легко бросающий деньги. Иностранец, предпринимая торговлю, отрекается от всех удобств жизни, если они мешают его предприятию и с самоотвержением, с самонадеянностью спешит на свой промысел; он заложит душу, но блеснет с первого раза, бросится вам в глаза, чего уже довольно для публики. Благодетельными распоряжениями знаменитого московского градоначальника устройство цехов постепенно приходит в должный порядок, но, говоря справедливо, нельзя не сказать, что лучшие цеховые мастера еще до сего времени иностранцы. Есть русская пословица: по платью встречают, по уму провожают; возьмем в пример портного: это важное существо в отношении к человеку, рассматриваемому в частной своей жизни. Портной может из вас сделать bon genre и mauvais genre по своему капризу; он может сотворить из вас счастливого любовника, льва общества; он же, злодей, может сделать, что вы будете шутом у своего начальника, уродливы в глазах друга; через него вы можете быть просто чучело, вас разлюбит любовница, от вас откажется невеста, вам не даст проходу злая надсмешница!
Итак, этот-то класс цеховых, преимущественно отстал в Москве между русскими от иностранцев. Если вы в Москве приезжий человек и вам надобно сшить себе платье, то, умоляю вас именем человечества, не закажите его на Покровке, за Москвой-рекой, в Лефортове, в Грузинах; вы погибнете, падете как ключ ко дну; вам сошьют платье по моде, никогда не существовавшей, вы будете одеты хуже, чем приехавший из провинции. Спешите на Тверскую или Кузнецкий мост, адресуйтесь к Занфтлебену, к Самиасу, Рено, Отто, Мюллеру, Тепферу, Люке, если вы военный, то к русским – Плещееву и Розанову; они люди сострадательные и со вкусом, при том вам сделают платье к сроку, возьмут, быть может, немного дороже, но помните пословицу: дорого, да мило! Знаете ли, что очень часто как одежда рекомендует человека, так точно вывеска рекомендует мастера; бегите, как чумы, магазинов со страшными вывесками, на которых нарисованы франты в страшных аттитюдах, с надписями: новейший портной иностранец из Керезберга и т.п. Ищите благородных, простых ножниц; они украсят вашу юность, скроют телесные недостатки, если вы их имеете, сделают, что на вас будут останавливаться взоры прекрасного пола! Хотите ли сапоги, заказанные летом, получить к Рождеству, спешите к русскому сапожнику; не смотрите, что у него на вывеске исполинского размера сапог с надписью: награжден за отличие; он вас зато наградит большими мозолями и сделает, что ваши ноги, действительно, будут отличаться своим безобразием в обществе. Если желаете иметь хорошо обутую ногу, идите на Кузнецкий мост к Брюно, Пиронету, на Дмитровку к Такке; какой бы вы ни были пешеход, три пары их сапог на год будет достаточно.
Не покупайте шляпы у кого-нибудь без разбора, она вам натрет лоб, оставя красную полосу на целую неделю; она так тяжела, как глиняный горшок, и портится от дождя; ступайте за шляпою к Тимо, Вандрагу, Юнкеру, Зауэру и Шолету. Не покупайте белья и манишек в табачных лавках; спешите на Кузнецкий мост, там найдете вы все нужное у Вандрага, Люна, Шолета, Монигетти и других. Заказывайте мебель у Фреймана на Арбате, Цинна и Пика на Петровском бульваре, отнюдь не в лавках у Каменного моста или на Сретенке, выключая мебели самой простой. Если желаете купить экипаж, адресуйтесь в Каретном ряду к Маркову, Мякишеву, на Покровке к Арбатскому; не заказывайте, что называется сладить экипаж мелким кузнецам, которые занимаются ковкой лошадей; он рассыпется вдребезги о булыжную мостовую Москвы. Вот вам краткое наставление человека беспристрастного, который долго жил в Москве и все, что здесь пишет, или видел сам, или испытал на опыте.
Кондитерские, гостиницы, трактиры
Двадцать лет назад в Москве было не более 10 кондитерских лавок; теперь, если включить разные лавки с надписями: превосходное кондитерское сахарное производство, или лавки с вывесками, на которых изображен рог изобилия, сыплющий конфекты, их можно насчитать до ста. Лучшие из них: бывшая Педотги, в la renommйe, Худле, Перо и Люке; последняя роскошна и даже великолепна. В настоящее время также прибавилось много гостиниц, имеющих спокойные, удобные и даже, можно сказать, барские помещения. В некоторых московских гостиницах ничто так не беспокоит постояльцев, как гитара коридорщика, который если не храчит, то постоянно наигрывает на ней: вальс-казак, барыню или романс «Чижик, чижик, где ты был?», как будто спрашивая своею песнею у постояльца: откуда это вы изволили пожаловать к нам в столицу? Иногда же целый день и целую ночь мучит он вас импровизациею на своей рассохшей гитаре, делая такие странные и дикие аккорды, что вы поневоле скажете: чтоб, хоть треснуть тебе, окаянный! Известнейшие гостиницы находятся на Тверской, в Охотном ряду и на Кузнецком мосту, как-то: «Дрезден», «Европа», «Лейпциг», «Лондон», Шевалдышева, Лейба, Шевалье, Будье, бывшая Яра и Печкина. Есть номера от 2 и до 50 рублей в день. Гостиницы Будье и Шевалье посещаются исключительно людьми высшего тона; здесь обыкновенно обедают московские львы, столичные франты и русские парижане; в этих гостиницах, особенно у Шевалье, вы не услышите ни одного русского слова; карты обеда, ужина и вин предлагаются только на одном французском языке. Тут, можно сказать, все не русское: пороги так миниатюрны, что полный обед едва ли в состоянии насытить москвича, еще не приучившего свой здоровый желудок к французской кухне; здесь вы не допроситесь ни кислых щей, ни черного хлеба, а когда подают водку, которую так любят употребить в Москве перед обедом для аппетита и сварения желудка, то рюмочки ставят величиною с наперсток. Цены на все вещи, сравнительно с прочими гостиницами, предорогие; но за все это вы обедаете в роскошно убранных комнатах, на богатом сервизе, в лучшем обществе, слышите и видите, как русские корчат иностранцев, кушают вкусные блюда, отпускаемый вам самою хозяйкою француженкою, да еще прехорошенькою, которую можете даже видеть в замочную щелку, в то время когда она распоряжается в буфете. Трактиры и ресторации рассыпаны во всех концах города, но лучшие из них сосредоточены около присутственных мест, Кремлевского сада и на Ильинке, где находится знаменитый Троицкий трактир, посещаемый всеми сословиями города и имеющий всегда огромное число посетителей. Во время Великого поста люди высшего общества не стыдятся приезжать сюда обедать, потому что здесь вы найдете лучшую рыбу, свежую икру и все, что только можете вздумать роскошного для постного русского стола. Здесь также за парами чаев постоянно собираются московские купцы и решают часто свои торговые обороты на многие тысячи, ударяя, как говорится, по рукам и спрыскивая свои сделки, как они выражаются, настоящим, т.е. шампанским. Здесь приказных угощают просители; иногородние помещики, изнуренные покупками в городе и в присутственных местах, заходят сюда отдохнуть и позавтракать. За Троицким следует Московский трактир, находящейся против присутственных мест, известный также множеством посетителей и превосходной машиной, которая беспрестанно играет разные новомодные штуки.
Тут половые имеют какую-то особенную расторопность и услужливость; закуски к водке подают столько, что при безденежьи можно, выпивши несколько рюмок, утолить голод одною закускою и быть, понимаете, так сказать, навеселе, не тратя много денег; притом с постоянных посетителей ничего не берется за табак. Это настоящее, любимое местопребывание всех приказных чиновников; сверх того, в Московский трактир обыкновенно ходят обедать праздные, которые не так зажиточны; иностранцы, еще не приискавшие себе в Москве центра; стряпчие, члены земской полиции, приезжающие из уездов по делам службы, купцы и студенты. Здесь получаются все русские журналы и предлагаются для чтения похождения Чичикова. Вечера в Московском трактире отличаются своей веселостью: машина или какие-нибудь странствующие музыканты играют без угомону, посетители ужинают и балагурят до появления Отелло! Но это не Отелло Шекспира, а Московский; так называется человек, обязанный в полночь класть все под замки и тушить свечи в трактире. В Москве есть класс людей, которых можно назвать меломано-гастрономы; они привыкли кушать непременно под музыку, и когда в Московском машина от своей деятельной жизни занемогает, поправляет расстроенное на службе здоровье у Бругера, то в это время многие постоянные посетители, именно меломано-гастрономы, рассыпаются по другим трактирам.