Наиболее слабым местом даже лучших московских домов, выстроенных в начале XX века, оставались перекрытия, практически полностью выполняемые из дерева. Лишь основные несущие конструкции – прогоны – представляли собой стальные двутавры. На них опирали толстые деревянные балки, по которым укладывали настилы. Век дерева недолог, и сегодня даже в капитальных на вид домах дореволюционной постройки полы предательски прогибаются под ногами.
Бетонные перекрытия применялись в редких случаях – в важных общественных зданиях, под санитарными узлами и, естественно, только в каменных зданиях. А поскольку три четверти Москвы составляли деревянные или полудеревянные домики, ни о каком прогрессе в этой области речи идти не могло.
Еще более жалко выглядела технология строительства. Сооружавшиеся каменные громады обставлялись деревянными лесами, с которых велась кладка. Кирпич и прочие строительные материалы наверх доставлялись «козоносцами» – чернорабочими, тащившими на спине «козу» – деревянную клетку, в которую укладывался десяток-другой кирпичей. Даже простые лебедки оставались диковинкой, а о подъемных кранах и экскаваторах и не мечтали.
Примитивность технологии и отсутствие строительных машин были связаны с древним пережитком московского строительства – сезонностью работ. Раствор, на котором велась кирпичная кладка, при отрицательных температурах быстро замерзал, не схватываясь, а потому стены каменных домов могли сооружаться в лучшем случае с апреля по сентябрь. Весной в Москву из деревень Центральной России прибывали наскоро набранные из обедневших крестьян артели каменщиков и плотников, а в середине осени вся компания отправлялась по домам, оставив недовыложенные стены и не покрытые крышами коробки. Постоянная миграция строителей, конечно, не способствовала росту квалификации рабочих и десятников.
Большинство из того, что возводили эти, с позволения сказать, строители, назвать нормальным городским жильем можно было лишь с большой натяжкой. Даже в самом благословенном, самом богоспасаемом, самом лучезарном в истории Российской империи 1913 году три четверти строившихся в Москве домов составляли одно– и двухэтажные деревянные и полудеревянные (низ – кирпичный, верх – деревянный) домики вполне деревенского типа. Огромные массивы убогих хибарок сплошным пятном затягивали все городские окраины, кое-где подходя даже к Садовому кольцу. Да и на центральных улицах то там, то тут из-за капитальных сооружений выглядывали покосившиеся деревянные особнячки времен царя Гороха. Естественно, в этих трущобных постройках отсутствовали элементарные городские удобства – водопровод, канализация, даже электричество, не говоря уже о газоснабжении или центральном отоплении.
Причиной этого был крайне низкий для европейского города начала XX столетия уровень развития московских коммунальных сетей. Сто двадцать лет (с 1770-х до 1890-х годов!) потребовалось московским водопроводчикам, чтобы вода из Мытищинского водопровода пошла непосредственно в квартиры, причем сразу же оказалось, что источники воды практически исчерпаны. Пришлось взяться за сооружение Рублевской насосной станции на Москвереке, но не успели ее ввести в строй, как выяснилось, что худосочной, обмелевшей реки огромному городу хватит лет на десять– пятнадцать. Немудрено, что на многих окраинах не было не то что нормального водопровода, но и обычных водоразборных колонок.
Еще хуже обстояло дело с канализацией, первая очередь которой была торжественно открыта в 1898 году, правда, чисто формально – ни одно домовладение к сети подключено не было, и насосная станция от нечего делать несколько месяцев занималась перекачкой обычной москворецкой воды. Экономическая целесообразность снабжения ветхих домишек ватерклозетами отсутствовала, и потому на 1 января 1917 года даже в пределах Садового кольца было канализовано всего 60 процентов домовладений!
Работы по сооружению второй очереди канализации (в пределах Камер-Коллежского вала) начались с 1910 года и велись только в отдельных районах – окрестностях Басманных, Тверских-Ям ских улиц, Александровской (позже – Борьбы) площади. Предполагалось, что к 1919 году канализацией будет охвачено 62 процента территории Москвы в официальных границах[1] (фактическая площадь города уже в это время была значительно больше). Но эти «великие» планы были нарушены начавшейся Первой мировой войной, а последовавшее в 1917 году расширение границ Москвы до линии Окружной железной дороги вообще свело обеспеченность канализацией до одной трети городской территории.
В общем, негативных факторов, тормозивших и предельно затруднявших развертывание массового строительства в Москве, было предостаточно.
1
Путеводитель по Москве, изданный Московским Архитектурным Обществом для членов V Съезда Зодчих в Москве / Под ред. И.П. Машкова. М., 1913.