А бассейн уж после построили. Да он раньше и не очень-то нужен был: Мэри-Энн хватало и лягушатника.
Ну, стали жить-поживать. Жизнь их не сильно изменилась. Майк - все так же на почте, правда уже не простым почтальоном, а менеджером. А Роуз-Энн - все в том же госпитале, правда не каждый день, а три дня в неделю. Все равно устает! Там у них операции делают на сердце, и после Роуз-Энн выхаживает тяжелых пациентов.
В воскресенье они все так же едут в церковь. Сначала служба, а после еще с чужими детьми занимаются.
А их дочка так вот подрастала, подрастала - и все в одиночестве, для Америки совершенно ненормальном.
- Были выкидыши и все такое прочее, - обыкновенно американцы беззаботно, как дети, обсуждают проблемы интима; вот и со мной Роуз-Энн запросто поделилась, как с подружкой.
- А выкидыши говорят, они из-за пилюль противозачаточных?
- Ты что, какие пилюли! Мы ж католики.
И вот когда старшей стукнуло четыре года, Мэрфи решили: хватит экспериментировать! Пора кого-нибудь усыновить.
- У нас с Майком полно братьев и сестер! Что ж наша-то дочка как сирота растет, - расстраивались родители.
Требования у них были давно сформулированы. Младенца им не хотелось, а нужен был ребенок постарше, чтоб Мэри-Энн сразу смогла бы начать с ним играть. И заботиться о нем! Это непременно бы в ней развило привычку к ответственности, рассудили Мэрфи. Еще они подумали, что нужно брать девочку: сестры ближе друг другу, чем братья (личный опыт Роуз-Энн, которая сама из семьи многодетной).
- Но главное - это христианские побуждения?
- Христианские - тоже! - соглашаются они. - Мы думали, что могли бы помочь кому-то обрести дом. Мы могли себе позволить второго ребенка. Значит, и надо было его завести.
Ну, справки принялись собирать, комиссии проходить, обследования, тесты, отпечатки пальцев, характеристики с места работы, от соседей, от друзей, из полиции и прочее, и прочее. В общем, стандартная рутина, выходят обычные сто пять страниц.
Ну а как насобирали документы, можно и в агентство обращаться. Все законно. Одно агентство, куда они обратились, долго изучало их, а потом после сложных тестов и собеседований - дало ответ. Такой, что им не рекомендуется детей усыновлять - слишком для них большой стресс, в их-то возрасте, да при их жизненном опыт и характере. А две тысячи, которые агентство взяло авансом, оно так и не вернуло: ему показалось, что оно их честно отработало.
Потом еще в одном агентстве они долго стояли на учете: два года с половиной. Им оттуда честно и часто звонили и денег авансом не брали. Но и детей не давали. Сирот в Америке на всех, увы (или к счастью? если да, то к чьему?), не хватает. А те, кого удавалось найти и через адвокатов легально подготовить к усыновлению, доставались другим. Тем, у кого детей не было вообще. А у Мэрфи, рассуждало второе агентство, одна дочка и так есть, и нечестно им вторую давать без очереди. Когда начинают делить дефицит, все тянут одеяло на себя.
В общем, решились они на интернациональное удочерение. Это быстрее, но и дороже. Это значит, что вместо 10 тысяч надо заплатить 15. Или 20. Им было очень важно, чтоб быстрее - Мэри-Энн подрастала одна, что нехорошо, и еще они замечали, что стареют... А вот дороже - это что для них значит? Они богаты? Ну, тут вы сами решайте. Он - 40 тыщ грязными, то есть чистыми 25, а она - 25 грязными, то есть 15 чистыми. Ну, грубо три тыщи в месяц. В Нью-Йорке не разбежишься, а в горной деревушке среди лесов очень неплохо можно жить... Прикидывайте сами, во что стал бы в Москве такой набор удовольствий: земли полгектара, с лесом, собственный дом в два этажа, две иномарки, две газонокосилки, свой бассейн во дворе, соседи один приличней другого и смирней, и богобоязненней, и в ресторан при желании каждый день ходить вполне по силам. Плюс, чуть не забыл, наилучшие врачи по первому зову - бесплатно: Майк же госслужащий, и медицинская страховка у него замечательная.
- Ну а какие у вас развлечения? - спрашиваю. - Ну например, отпуск вы где проводите?
- Да тут и проводим...
И то сказать - собственный дом в горах, в лесу. Кругом страшные красоты, и лыжные курорты, и роскошные озера, и еще бассейн свой.
Хобби у них тоже дешевые: Майк, в отличие от почти всех своих соседей, не охотник. Он любит косить траву, читать книги, слушать музыку - поп, рок и кантри. Выпивает только по праздникам - даром что ирландец. Курить бросил в четырнадцать лет. Роуз-Энн тоже читает, вышивает, занимается цветоводством и самодеятельной икебаной. Еще ей интересно ходить по блошиным рынкам. Машины у них, если кому интересно, такие: "шевроле-люмина" новая и еще "Вольво-240", с пробегом 93 тыщи миль...
- Мы не бедные. Но уж и не богатые, - заключает Роуз-Энн. После того как рассказывает мне, что дважды в неделю нанимает бэби-ситтера, когда на работу ходит, - а это 20 долларов зараз, 40 в неделю, 160 в месяц; заметный ей расход.
И тут, когда уж они три года проискали себе подходящую сироту, а толку никакого, вдруг попалась им на глаза заметка про некую Мэри Драм, которая в кратчайшие сроки поставляет детей на заказ из России. Национальность им, разумеется, была безразлична, ибо было же сказано: несть ни эллина, ни иудея; а раз так, то, значит, и ни русского, ни американца... И тут же шлет им Мэри Драм видеокассету, а там кадры, на них роскошная голубоглазая блондинка Дарья четырех лет. От нее невозможно было глаз оторвать, ну и конечно, как говаривают на видеолентах, ответ был yes. Вечером они дали этот ответ. И долго не могли заснуть после. Хорошо, что не заснули, не пришлось их будить: Мэри в полночь позвонила с извинениями, потому что у Дарьи, оказалось, есть родная сестра.
- Ну и?.. - хочу получить подробный ответ я.
- Разлучать сестер, разумеется, нельзя. А если бы мы взяли обеих, то они бы держались вместе, а Мэри-Энн была бы "третьим колесом", - имея в виду, наверное, велосипед, растолковывает мне Роуз-Энн.
После Мэри дала им видеокассету, а там было заснято восемнадцать детей. Майк с Роуз-Энн долго сидели перед видаком...
- Как вы выбрали? По каким принципам, признакам?
- Helena, она была маленькая танцовщица. Она очень мило смотрелась на видео! Пританцовывает, улыбается, такая счастливая. Мы сразу поняли - она!
- А вот правда, что иностранцам разрешают в России брать только больных детей?
- Нет, просто здоровые дети - дороже. Мы знали, что у Елены есть проблема с ногой, но мы также знали от докторов, что есть надежда это исправить.
- А родители есть у нее?
- Мать есть, но она никогда не показывалась в приюте. Мы про нее только узнали, что ей было восемнадцать лет, когда она родила. Не замужем, безработная и о ребенке заботиться не могла. Она татарка. А отец ребенка, сказали, русский.
Быстро сказка сказывается, но тут, как ни странно, и дело сделалось невероятно для усыновления быстро. Летом девяносто шестого нашли они эту Мэри, а в феврале девяносто седьмого девчонка Лена была уже в Америке.
Майк полетел за новой дочкой - как будто он был аист.
Летел он на самолетах через Москву в Астрахань. Про Москву, про Россию он не понял ничего, потому что все было очень быстро, проездом, из автомобильных и квартирных окон - так, например, мелькнул перед ним downtown Москвы. А ночевал в Москве в доме у ксендза из иезуитской миссии... В Астрахани он не успел увидеть никаких приютских, сиротских, жалобных картин, потому что дальше офиса его не водили. Да и отвлекаться зачем же, у него дело было. Но для потомков он этот приют запечатлел, эти карточки в семейном альбоме, это уже часть семейного архива. Такая деталь: Майк там, в Астрахани, для знакомства, дал дочке леденец. Эта щедрость ее потрясла.
- Взятки вы там платили?
- Не знаю, это не я с ними там договаривался, а Мэри Драм, - говорит Майк.
И вот они уже летят из "Шереметьева-2" в Кеннеди...
Некоторым кажется, что для маленьких детей это слишком большой стресс лететь через Атлантику. Но после русского приюта десять часов в самолете - не испытание. Правда, в пути Лена показывала характер, например кидала и кидала свои новые детские книжки на пол. Майк каждый раз поднимал безропотно, он же все-таки на ксендза тренировался. И еще Лена бесконечно нажимала кнопку вызова стюардессы. Та все время приходила, и Майк ее каждый раз вежливо отправлял обратно.