В Одессе детей насилуют едой. Худой ребенок — значит больной. И вообще к детям особое отношение. Я как-то пошел в магазин и вот вижу: в углу парадного стоит пара и стоит ребенок. Худой и страшный. Папа зажал его в углу и говорит: «Гриша, у тебя три яблока. Ты съел одно. Сколько у тебя осталось?» Гриша мужественно думает. Отец его бац по голове. Гриша плачет — а-а-а. Я ушел в магазин, где-то полтора часа ходил. Возвращаюсь: Гриша уже сидит на полу, папа возле него. «Ты съел два яблока, сколько у тебя осталось?» Я ушел. Он продолжал мучить его в подъезде. Я вышел, вынес ему яблоко.
— В Одессе, даже если там свирепствовала холера, все воспринималось с юмором.
— А если девушка уходит от парня, это тоже смешно в Одессе?
— Какой юмор — жуткие идут разборки, драки. Не девушек бьют, а соперников. Там нет такого разговора джентльменского. Там сразу бьют и все.
— Вы тоже так поступали?
— Из-за своей жены? Бывало. Одесситы очень вспыльчивы. Они медлительны, они могут какое-то время терпеть. И даже если девушку пригласили на танец, скажут: «Ладно». А если уж прижал или поцеловал руку, то… А потом ей попадает дома, конечно, потому что она была поводом драки. Как моя мама говорила: «Никогда никого не надо ни в чем винить, только себя. Если тебя ударили — ты виноват, если тебя оскорбили — ты не ходи туда».
— Говорят, у вас очень красивая жена. Это значит, что у вас была напряженная жизнь?
— Была напряженная, да. Это честно говорю. Жена не то что красивая, обаятельная. Есть шарм. Конечно, бывали случаи, когда я бесился (сейчас не так, как раньше). Чуть что, я сразу в драку лез. Камнем, кирпичом по голове все, что под рукой. Ну я был маленький всегда, легкий, очень спортивный. И даже, если я видел, что противник сильнее, я мог вжарить и убежать.
У нас в доме культуры была уборщица. Однажды после моего выступления она подошла и сказала: «Роман, вы очень хороший артист. Но вы слишком пересаливаете лицом». Вы поняли это? Так могут сказать только в Одессе. А другая работала в филармонии. Ей было 100 лет или около того. Она любила говорить: «Я умру на контроле». Она рвала трояки и пятерки, которые ей совали в руки вместо билетов.
— Знаете, Роман, мне кажется, что вы себя чувствуете чужаком в Москве.
— Нет. В Москве я привык. Мы же ведь с Райкиным в Москве с шестьдесят второго года околачивались. Мы в Москву переехали ради работы. Потому что в Одессе не хватало публики. Там каждый спектакль шел два-три года. Два месяца мы играли в Одессе, два месяца отпуск и восемь месяцев мотались по стране. И в Москву мы переехали, чтобы не мотаться.
Я и сейчас не москвич. Живу так же, как жил в Одессе. Я не суечусь, не бегаю на все концерты, не бегаю на презентации, не хочу выступать в Елисеевском магазине, в ГУМе. Сейчас вот приглашали на мясокомбинате выступить. Не хочу я еще пока… Ничего страшного в этом нет (кто хочет — тот идет), но в принципе мне больше нравится, когда зрители приходят на спектакль, «нормально одемшись и посмотремшись в зеркало». Так что на мясокомбинате пока еще не был. Но, может, к этому приду, потому что в этих местах прилично платят либо дают питанием.
То же самое касается наших отношений с начальством. За всю нашу жизнь мы раза два-три выступали в правительственных концертах. Чисто принудительно. А так каждый раз отлынивали, потому что…
— А на дачи ездили, в банях выступали?
— На дачах — нет. В санаторий «Барвиха» один раз ездили. Нас привезли спецрейсом из Одессы. Я помню, мы играли миниатюру «Авас» в гробовой тишине.
Еще пару раз выступали где-то, но вообще, в принципе, у нас с Витей было кредо: мы держали на расстоянии наше начальство и никогда не ручкались с ним. И сейчас так живем. То есть я могу быть знаком, скажем, с Лужковым, здороваться с ним, но чтобы дружить, играть в теннис…
— А что такое, Лужков — плохой мужик? На балалайке вот играет.
— Хороший, но дружить с ним не хочу.
— Чтобы за шута не держал?
— Да. И потом — они начинают предлагать выступать в бане, в предвыборной кампании, где, может быть, мне не хочется выступать. Но я, поскольку с ним дружу и он, в свою очередь, дал мне квартиру или машину, то я должен как-то ему отплатить. Это сейчас многие делают, огромное количество артистов в банях выступали.
— А вы всегда были такой смелый? В банях не выступал, с начальством не ручкался.
— В банях не играли, а в рестораны мы приглашали людей, кормили, поили, чтобы они нам помогали с квартирами. Вот у Мишки на этот счет есть миниатюра, где младший научный сотрудник пригласил большого человека в ресторан, чтобы тот подписал бумажку на прописку его тещи. Витька блестяще играл. Он сам когда-то был крупным начальником.