— Думаю, товарищ Громыко заслужил введение его в наш круг, — озвучил общее решение Крючков.
— Так что это за таинственная организация? — повторил свой вопрос глава МИДа.
— Это потомки, Андрей Андреич, — пристально посмотрев на него, произнёс Андропов.
— Кто, простите? — опешил Громыко, не веря в сказанное главой государства.
— Потомки из 2082-го года вышли с нами на контакт. Основали в нашем времени ряд научно-производственных объединений и вовсю работают над усовершенствованием технологий во всём спектре науки и техники.
— Но это же… их же нельзя так, по всей стране…
— А они практически не передвигаются по Советскому Союзу, понимая уровень секретности. Сидят в Рябиновске и через наших людей подают заявки на новые образцы техники. С ними работают только проверенные нами люди, — пояснил ему глава КГБ.
— Тогда мне понятны внезапные перестановки в ЦК и министерствах… это похоже на «бархатную революцию»…
— Совершенно верно, — кивнул Андропов. — У нас есть список по всем ведомствам и направлениям политической и экономической жизни СССР. Мы получили карт-бланш длиной в сто лет и сейчас эффективно начали его использовать. Меняется всё — от военной доктрины до идеологии в разных пластах общества. Есть даже идеологический эксперимент у молодёжи.
— Уже начавший показывать глубину различий между нынешними комсомольцами и молодёжью будущего, — дополнил его Соломенцев.
— И в чём разница? — Громыко недоверчиво посмотрел на него.
— В подходе к делу. Не лозунгами, а конкретными поступками, доказывающими эту разницу. По сути, это другая молодёжная организация. Не хуже или лучше, а другая — принципы восприятия действительности разные. Они, кстати, так и называют себя — другие. И не только сами потомки из молодёжи, но и наши парни и девушки приняли участие в этом глобальном для страны проекте.
— Очень фантастично звучит… трудно вот так, на слово, поверить, — мотнул головой глава МИДа.
— У потомков есть обучающая машина, через которую прошли мы все, — холодным тоном проинформировал его генсек. — А получив определённый багаж знаний, ужаснулись, к чему могли привести популистские идеи Миши Горбачёва и его соратников… стая шакалов вела страну к краху.
— Даже так? — снова опешил Громыко.
— Увы, это предполагаемые реалии той ветви жизни, которую удалось предотвратить. Андрей Андреич, в той истории СССР закончил своё существование в 1991-м году. Теперь ты понимаешь, почему мы сменили общую доктрину внешней политики?
— Понятно… — еле слышно проговорил он, поражённый открывшейся правдой. — Меня не так просто вывести из равновесия, но вам сегодня это удалось…
— Кстати, есть для твоего ведомства поручение, — Андропов скрестил пальцы рук на столе, внутренне довольный положительной реакцией дипломата.
— Какое? — встрепенулся тот, желая вырваться из потока новых ощущений.
— Сегодня от потомков пришла информация, что им очень пригодится один японский инженер. Он не занимает ключевую роль в какой-либо компании, а даже наоборот — выудили из него изобретение и выбросили на свалку. В свете дальнейшего развития технологий, этот человек, безусловно, станет полезным.
— В таком случае нет ничего проще. Подведём к нему одного из наших второстепенных сотрудников в Японии и уговорим попросить убежища в СССР.
— Судя по информации потомков, этот человек причастен к Компартии Японии. Его отец точно был её членом, — добавил Крючков.
— Тогда вообще не вижу проблем, — мотнул головой Громыко. — По такой кандидатуре в Японии никто не станет раздувать скандал. Юрий Владимирович, у меня встречная просьба… — по тону разговора, глава МИДа включил дипломатический стиль общения.
— Слушаю вас.
— А нельзя ли мне тоже приобщиться к истории нашего государства? Предупреждённый вооружён, сами знаете…
— Обучающая машина давно находится в Рябиновске. Сможете выкроить трое суток так, чтобы ваше отсутствие не нанесло проблем в намечающихся переговорах с американцами?
— Наверное, нет. Лучше утрясём все нюансы с ними, а уж потом можно пойти на переобучение, — сдержанно улыбнулся он. — Слишком жирный кусок замаячил на горизонте.
— Можно поподробнее? — Андропов снова скрестил пальцы рук на столе.
— Общую смету они уже просчитали сами… на основании мировых расценок. Выходит около пяти с половиной миллионов долларов. По нашим расценкам прибыль окажется в районе тридцати процентов от стоимости контракта. Ну и снятие эмбарго с СССР открывает такой широкий спектр коммерческого сотрудничества, что просто дух захватывает. Я потому и интересовался «Прометем», что несколько американских фирм уже выходило на нас, прося изыскать возможность сотрудничества. МинВнешЭконом их сразу отправил к нам, а мы положили их просьбу в долгий ящик. А сейчас они вновь зашевелятся и тогда…