Начиная с утра 22 июня на Тверской площади производились спешные работы по снятию временного деревянного заграждения, окружавшего место постройки. Первоначально с забора были сняты все рекламные вывески (те самые, по размещению которых у комитета по сооружению памятника были конфликты с Управой). Затем разобрали доски и опоры заграждения. Выровняли мостовую, вокруг памятника ее обсыпали желтым песком. Справа от памятника для Великого князя Михаила Александровича воздвигалась палатка с портьерами из малинового бархата, желтыми стягами с императорским гербом. Над ней устанавливался георгиевский штандарт, увенчанный флагами из георгиевских лент. На все здания, окружавшие площадь, и на каланчу Тверской части вывешивались национальные флаги.
В день открытия с 10 часов утра улицы, прилегающие к Тверской площади, стали заполняться народом. Для сдерживания многотысячной толпы сюда прибыли усиленные наряды конной и пешей полиции и жандармов. Вдоль по тротуарам встали лица, получившие специальные билеты, и воспитанники некоторых московских учебных заведений. На правом фланге Александровского военного училища находилось знамя, бывшее в бою под Плевной.
На автомобиле на площадь привезли градоначальника генерал-майора А. А. Адрианова. Приехал и прибывший в Москву из Санкт-Петербурга Его Императорское Высочество Великий князь. От завода Моран — представитель Э. П. Гакер; из-за границы — приглашенный племянник «белого генерала» Петр Васильевич Шереметев (женщины его отметили: «молодой, высокий и стройный»). Еще из родственников здесь были сестра Скобелева — Надежда Дмитриевна Белосельская-Белозерская с дочерью княгиней В. К. Орловой, несколько племянников и их внуков. При приглашении не были забыты генералы-сподвижники героя: Глазов и барон Мейендорф, а также генерал-майоры М. И. Ушаков, А. Н. Маслов, А. М. Мейер и другие. Также и депутации от румынских, болгарских, сербских и черногорских войск, гражданские лица.
Деревянный помост перед памятником накрывало красное сукно.
Великий князь в 12 часов 30 минут начал обход фронта военных. Он здоровался и приветствовал войска. На похвалы Великого князя гремело ответное: «Рады стараться, Ваше Императорское Высочество!» После того Его Высочество Михаил Александрович проследовал в близ расположенный храм святых Косьмы и Дамиана.
Церемония началась с крестного хода из этой церкви к скульптурной композиции. Крестный ход совершался с золотыми хоругвями, с большим числом певчих, одетых в красные с золотым шитьем кафтаны. Во главе его шествовал владыка митрополит московский и коломенский высокопреосвященный Владимир в роскошном облачении, за ним следовали епископы Анастасий и Василий, два архимандрита, протопресвитер армии и флота отец Шавельский, митрофорный протоиерей Зверев, попарно 18 священников, Чудовский хор в полном составе и духовно-певческая капелла Ф. А. Иванова из двух сотен человек. Тут же находился протодиакон протопресвитера армии и флота С. И. Демин (обладатель редкого по красоте голоса). Сверкали штыки, блестели обнаженные шашки. Когда крестный ход остановился, оркестры начали играть торжественное «Коль славен наш Господь в Сионе». Наверное, стоит вспомнить слова этого старого русского гимна (сочиненного Михаилом Матвеевичем Херасковым, жившим в 1733–1807 годах, и положенного на музыку Дмитрия Степановича Бортнянского, жившего в 1751–1825 годах):
У подножия памятника стоял отдававший приказания Великий князь.
По знаку командовавшего всем парадом генерал-лейтенанта В. Н. Горбатовского пение и музыка прекратились. Затем он подал приказы: «К но-ге!», «Барабанщики и трубачи — на молитву!» и «На молитву — шапки долой!» Благоговейно обнажились головы многих тысяч собравшихся на площади и на всех прилегающих улицах. Где позволяло место, эти люди опустились на колени. Владыка митрополит начал благодарственное молебствие. Москву в торжественной передаче памятника городу представляли Городской голова Н. И. Гучков, члены Управы В. Н. Литвинов и В. Н. Лузин, многочисленные гласные Городской думы.