Она говорила придыхая, возя тряпкой по линолеуму пола. От воды несло хлоркой.
— Говорит: вы лучше Беспалова поднимайте, я сам поднимусь. Только угрюм — и это ему может помешать. И есть странности…
Татьяна Федоровна тоже включилась в разговор.
— На вид ничего особенного, — сказала она. — Мужичок как мужичок. Разведчиков играть ему б не дали.
Ольга Николаевна повернулась к Веткиной, шлепнула тряпкой об пол и, смеясь, выпрямилась.
— Мама вспомнила старые свои рассуждения.
Веткина окинула взглядом ее фигуру. Ольга Николаевна стояла перед ней в шортах, в легкой штопаной кофточке, с оголенными руками. Хороша!
— Мой муж только раз вас увидел, — сказала Веткина, — и несколько дней все о вас расспрашивал. Я даже заревновала.
— Эх, Людочка! — живо откликнулась Ольга Николаевна. — Это на расстоянии, а вблизи я отпугиваю чем-то. Мне один человек сказал: «Очень уж ты серьезна в любви. Легче бы…» Была легче…
Татьяна Федоровна поспешила прервать откровения дочери.
— Когда привезут койки? — спросила она, глядя на чистые стекла.
Грузчиков и машину с больничными койками, тумбочками, холодильником ожидали завтра, оттого так и торопились. Еще спешили потому, что много больных ждало своей очереди. И ждало по пословице: «Обещанного…» Теперь часть их примут. Кто к чему привык за время болезни? Кто чему научился? Кто какие освоил движения? Если не переучишь по-своему — лежачие не встанут на ноги. Ждать человеку «обещанного» — оказаться на льдине в ледоход и не суметь вовремя выбраться на берег. Все дальше относит от земли, все шире просвет между льдинами, все труднее перепрыгивать с одной на другую…
Женщины устали. Сначала Татьяна Федоровна: она присела на подоконник. Затем Веткина: стала вздыхать. Ольга Николаевна без всякого, казалось бы, повода вспомнила, как описывал китовые блюда Виктор, и вкусно заговорила о меню китобоев.
Пока она рассказывала, как жарят на растительном масле свежую печень молодого кита, которая вкусней говяжьей, и готовят китовый шашлык, пришли остальные женщины. Посмеялись: воскресник прекрасно влияет на аппетит! И тоже стали слушать, что, если из китового ласта сделать вырезку, смешать с куском языка, с мясом молодого кита и сварить все вместе, получится отличный зельц. А балык? Подержат мясо в маринаде, где перец, лавровый лист, соль, вода, подержат двенадцать дней и затем подвесят на крючках в коптилке…
— И каково, Ольга Николаевна?
— Сама не едала…
— Хочу в китобои, — засмеялась Таня. — Кажется, съем кита!
Всем захотелось есть. Стали обсуждать, где пообедать. Все были против столовой с ее неистребимо стандартными запахами. А ведь на первых порах, а то и дольше придется кормить теми блюдами бедных больных! Наша бы воля… Но что делать?.. А не съездить ли на трамвае в «Избу рыбака»? Будем есть треску и думать, что это нечто экзотическое. Или хека. Может, повезет и будет судак по-польски? Нет, лучше жареный карп. А на первое возьмем ухи.
Впрочем, идти или ехать никому не хотелось. Потому все, кроме Тани, обрадовались дождю. Этот дождь, видно, долго и основательно собирался с силами — он упал стеной. Въезжающие в дом новоселы и их грузчики остались там, где застал их ливень, — в грузовых фургонах или в подъездах, и ругали непогоду.
Женщины, кто в плаще, кто с зонтиком, смеясь, перебежали через дворы в зеленый особнячок, где можно было поставить чайник. У матери с дочерью нашлись сушки, у Тани сахар, у Веткиной сыр. Алтобасова заварила зеленый чай. Больше ничего и не требовалось.
С полчаса посидели за чаем, разговаривая о том, как лучше использовать комнаты. Пожелали Тане не опоздать на свидание и дали ей зонтик.
Прошел дождь. Разъехались автофургоны. Новоселы заперлись в своих квартирах и готовили первый ужин. В комнатах будущего общежития зажегся свет. Как ни поторапливала заведующая, на воскресник ушел весь день.
Все бы ничего, но Ольга Николаевна жалела, что не успела съездить на Машкова: хотелось посмотреть, как Снежана надевает и снимает крепящие аппараты — процедура для нее новая и сама по себе долгая, утомительная, требующая ловкости и навыка.
Завтра утром?
Утром придется съездить в издательство, извиниться и отказаться от договора…
2
Выйдя из издательства, Ольга Николаевна присела на скамью у Ильинских ворот.
Москва роняла лепестки шиповника, надувала стручки желтой акации, поила соком зеленые еще ягоды калины. Было дымно и жарко. Пятна света, падающие сквозь листву, обжигали, как увеличительные стекла. Ольге Николаевне, однако, дышалось нетрудно. Она дала себе пять минут отдохнуть и думала о больших раскидистых городах и о тех гибридах городов с лесами и полями-площадями, которые неизбежно из этого возникнут. А пока не каждому под силу микроклимат раскаленных улиц, и остается благословлять свое здоровье, столь щедро отпущенное родителями.