В Лиллехаммере фигуристы стали вторыми, уступив Екатерине Гордеевой и Сергею Гринькову. Но то серебро трудно было назвать поражением: более равной борьбы на Олимпийских играх в парном катании не было ни до, ни после.
Потом Наташа ушла из спорта совсем. А 27-летний Артур неожиданно для многих заявил, что остается в любительском спорте еще на четыре года. С новой, совсем юной партнершей, прежним тренером и прежней целью - стать олимпийским чемпионом, начав все с нуля.
* * *
Такому решению, впрочем, предшествовала попытка Дмитриева продолжить карьеру в прежнем составе – с Мишкутенок. Летом 1994-го я приезжала к фигуристам в Санкт-Петербург и Москвина, у которой, как водится, образовались какие-то неотложные дела, усадила меня в машину мужа и отправила на дачу, пообещав, что Артур приедет следом и «все расскажет». Мне оставалось только принять приглашение. И пока Игорь Борисович раскладывал костер для жарки мяса, мы с Дмитриевым устроились в сторонке, рассуждая о плюсах и минусах продолжения спортивной карьеры.
- Нам с Наташей вдруг стало очень интересно, чего еще мы можем добиться, - сказал тогда Артур. - Это ведь раньше фигуристы рвались уйти в профессионалы, потому что только там можно было заработать какие-то деньги. Сейчас в любительском катании можно заработать не меньше, если задаться такой целью. К тому же далеко не все в спорте можно перевести на деньги.
В январе следующего года я узнала от Москвиной о том, что Мишкутенок все-таки не захотела продолжать тренировки. Много позже я спросила тренера:
- Вы с Артуром видели хоть какую-то возможность удержать Наташу от ухода из спорта?
- Мы не видели необходимости, - жестко ответила Тамара. - Идти на поводу у Наташи ни я, ни Артур не собирались. Это была определенная позиция: рисковать, но при этом делать то, что хотим.
На вопрос, зачем известнейший тренер, уже дважды подготовивший олимпийских чемпионов (Игры-1984 в парном катании выиграли москвинские Елена Валова и Олег Васильев), взялась за подобную авантюру, поставив в пару с Дмитриевым совсем неизвестную девчушку, Москвина ответила:
- Напрасно думаете, что Оксана будет подстраиваться под Артура. Там та-а-кой характер! А успех на Играх по прежнему определяет только одно: сильная личность. К тому же, любому тренеру после ухода спортсменов приходится все начинать сначала. Я готовила с нуля Валову и Васильева, Наташу Мишкутенок мы готовили вместе с Артуром. И, когда она решила уйти, мы оба знали, что нам по силам взять девочку и подготовить ее. Хотя в какой-то момент я почувствовала, что не справляюсь и позвала на помощь мужа.
- Игорь Борисович более суров?
- Дело не в этом. Просто у каждого спортсмена бывают периоды, когда не получается и очень хочется покапризничать. А капризничать перед Игорем Борисовичем ребятам было бы просто стыдно. Артуру - потому что они слишком давно знакомы, Москвин для него - мэтр, Оксане - в силу возраста. Мужу и удалось увлечь ребят настолько, что все встало на свои места.
* * *
Первый раз Москвина позвала мужа на помощь чуть раньше. Точнее, попросила об этом Дмитриева. Было это за год до Олимпийских игр в Лиллехаммере во время предсезонной подготовки. Артур вспоминал тот период так:
- У меня с Москвиным всегда были очень хорошие отношения, поэтому мне не было сложно попросить его о помощи. Он согласился. Было приятно сознавать, что мы с Наташей стали той самой парой, с которой Тамара Николаевна и Игорь Борисович стали работать совместно после известного конфликта. Когда Тамара от нас уставала, а это случалось достаточно часто, она бросала нас на Игоря Борисовича. И уже с ним мы занимались шагами, перестроениями – то есть черновой и одновременно очень творческой работой. Москвин много придумывал, называл себя массовиком-затейником и частенько говорил нам с Наташей так: «Ребятки, а давайте сейчас весело и быстро сделаем вот это...» Такими словами он как бы брал все наше психологическое напряжение на себя. Я только много лет спустя, когда уже сам стал работать тренером, понял, как много Москвин нам дал за тот период.
Потом, когда я стал кататься с Оксаной, Игорь Борисович уже привычно нам помогал. Но тот этап – с Наташей – вспоминается совершенно по особому. На каждую тренировку Москвин приходил с идеей каких-то новых шагов, придуманных ночью, и я отчаянно пытался все эти шаги запомнить. Записывать было лень и за это я корю себя до сих пор.