Тамара много ездила по турнирам с Бережной и Сихарулидзе и так получилось, что в своей мансарде я чаще оставался один. С хозяйским котом – рыжим, противным, с зелеными глазами. Звали его Сникерс. До нашего приезда мансарда была в его распоряжении и, естественно, он всячески пытался мне показать, кто там хозяин. Демонстративно презирал, прыгал, царапался.
У нас когда-то очень давно тоже был кот. Весил килограмм 15 и ел только вымя. Это было выгодно – вымя было совсем дешевым и продавалось в магазине на углу от дома, где мы жили с мамой и бабушкой. Потом на даче мы как-то подобрали собачку. Ее звали Дружок и она знала правила уличного движения. Я убедился в этом случайно: пошел как-то в баню, и Дружок увязался за мной. Вот я и обратил внимание на то, что собака даже не пытается перейти через улицу, пока горит красный свет. А стоит светофору переключиться на зеленый, сразу срывается с места и бежит впереди меня.
В бане я тогда попросил у банщика разрешения оставить собаку в помещении, пока сам буду мыться. Он разрешил. Но потом пришел его сменщик и Дружка выгнал.
Я обошел тогда все улицы вокруг бани, все дворы, пришел домой расстроенный, а Дружок лежит в прихожей на коврике, как ни в чем не бывало.
А потом мы с Тамарой должны были куда-то уезжать, и Дружок пропал. Как моя мама потом рассказала, встал со своей подстилки и ушел, едва за нами дверь закрылась. И больше не возвращался.
Со Сникерсом мы потом все-таки подружились. Но это отсутствие привычного комфорта и постоянное напряжение совершенно неожиданно обернулись большой проблемой со зрением. В один из дней я отправился на тренировку и вдруг заметил, что машины ведут себя как-то странно: одна едет мне навстречу, другая – под углом к ней. Я закрыл один глаз рукой – вроде все нормально. Убираю руку – опять свистопляска какая-то. Потом все нормализовалось, но от вождения автомобиля пришлось отказаться навсегда: я перестал чувствовать машину.
Потом, когда мы купили свое жилье, перевели из Англии в Америку младшую дочку Аню, чтобы всем нам не очень скучно было, и она заканчивала университет уже в Нью-Йорке. До этого Аня училась в школе секретарей в Лондоне – там обучали всему: как одеваться, если работаешь в офисе, как разговаривать по телефону, давали основы делопроизводства. После окончания этой школы дочь даже успела поработать в крупной компании.
В Ленинграде, когда наши девочки были еще совсем маленькими, Аня, помню, обижалась на нас с Тамарой: дома был целый фотоальбом посвященный Ольге – старшей дочери. А с Аниными снимками такого альбома не было. Вот ей и казалось, что старшую дочку мы с Тамарой выделяем больше. Я долго, помню, объяснял, что первый ребенок слишком сильно меняет жизнь родителей, поэтому и хочется запечатлеть основные вехи.
По себе помню, что когда у нас с Тамарой появилась Ольга, я долгое время не мог равнодушно смотреть на картину Аркадия Пластова «Весна». На ней был изображен открытый предбанник русской бани, пол, устеленный соломой и на этом полу на коленях стоит обнаженная молодая женщина и одевает девочку. Девочка закутана теплым платком, а мама такая счастливая, что совсем не обращает внимания на то, что сама раздета.
Аня в конце концов тем моим объяснением удовлетворилась. Или сделала вид.
Сразу после поступления дочка жила вместе с нами в Нью-Джерси, я никак не мог понять, почему учеба стоит таких больших денег – слишком легким даже по сравнению с нашим школьным образованием был университетский курс. Потом мама одного из мальчиков, который у меня катался, подыскала ей небольшую квартирку в Нью-Йорке с окнами на Бродвей.
Я довольно часто там бывал, когда надо было что-либо поправить по хозяйству. В своей квартире тоже многое делал сам. Как-то мы с Тамарой решили поменять плиту. Ее притащили двое черных работяг, долго возились, пытаясь отвинтить какие-то крепления, потом говорят мне: «Мистер, вам придется вызвать специальную службу, потому что у нас нет нужных инструментов». Оставили телефонный номер. И сумму назвали, которую потребуется заплатить за установку – 99 долларов, плюс вызов.
Я сказал им, что обязательно позвоню, а сам взял обычный разводной ключ (весь инструмент у меня был в Америке с собой) и все сделал. Через неделю снова пришли мастера, посмотрели, как все сделано, удовлетворенно сказали, что все в порядке и поставили пломбу. Таким образом я сэкономил кучу денег.
- В своей питерской квартире вы тоже все делали сами?
- Нет, Тамара нанимала мастеров. Если бы я занимался ремонтом сам, то никогда не положил бы в кухне деревянный пол - взял бы плитку. Никогда не сделал бы планировку квартиры таким образом, что в ней практически не осталось дополнительных спальных мест. Мне не нравится, когда в дом приезжают гости, а я вынужден доставать для них раскладушки.