- Я думала, что на такое способны только русские. Никто больше не умеет так терпеть и так преодолевать себя.
Парадоксально, но сбой у Кавагути и Смирнова в Ванкувере произошел в большей степени по тренерской вине: в день заключительного выступления в заявочном протоколе появилась информация, что российские спортсмены все-таки намерены выполнить в самом начале произвольной программы тот самый выброс в четыре оборота.
В попытках найти ответ на вопрос «Зачем?» я тогда провела целый день, но ответа так и не нашла. Пойти ва-банк, при том что на всех последних соревнованиях Юко и Александр этот выброс не выполняли? На Москвину это не было похоже, ей куда больше всегда был свойственен трезвый расчет. Напугать соперников? Тоже неубедительный аргумент. Или пара все-таки отрабатывала выброс на тренировках и чувствует себя достаточно уверенно, чтобы не сомневаться в успехе?
Ответа у меня на самом деле нет до сих пор. Есть только печальная картинка, сложившаяся на основании того, что говорили после проката фигуристы. Они действительно были готовы пойти на сложнейший элемент. Но уже после разминки Москвина дала отбой. Приказала не рисковать - оставить выброс тройным.
Перед тем, как началось выступление, тренер долго и непривычно напористо что-то втолковывала Кавагути у борта, и уже по этой картинке было понятно, что спортсменку клинит от волнения. Перекроить настрой на программу в оставшиеся до выступления секунды Юко и Александр просто не сумели. Заход, высота выброса и траектория полета получились мощнейшими, вполне позволяющими выкрутить четыре оборота. Но после третьего Кавагути раскрылась в воздухе, не успев погасить инерцию вращения. Ее заметно «повело» на приземлении, и уже на первой минуте катания она окончательно растерялась. А следом растерялся и партнер.
Для новичков это было бы совершенно нормально. Для людей, от которых ждут медали, прокат стал катастрофой. Юко упала на втором выбросе, неудачно подставив руку, и плечо снова вылетело из сустава. Фигуристы стойко довели программу до конца, но это уже было вымученное катание. Без каких бы то ни было шансов на успех.
* * *
За год до Игр в Ванкувере Москвина говорила про своих спортсменов:
- Когда я узнала, что Сочи выиграл право проведения Игр, то первым делом подумала: «Неужели придется работать до этого времени?» Причем имела в виду не столько Кавагути и Смирнова, сколько себя. Но парадокс в том, что у Юко с Сашей к этому времени будет и опыт Олимпийских игр, да и физически они иссякнуть не успеют. Они только начинают выражать себя творчески. Катаются вместе лишь четвертый сезон. То есть в спорте высоких достижений они не так давно. Соответственно и психика у обоих свежая. Это очень важно. Много неистраченных ресурсов – прежде всего, психологических. Главное – чтобы было здоровье…
Спустя две недели после того, как олимпийский сезон был закончен, я получила электронное сообщение от Москвиной в характерном для нее телеграфном стиле: «Юко сделали операцию в Японии. Через три недели она прилетает в Питер. Начинаем подготовку к новому сезону...»
Глава 18. ВСЕ ТОТ ЖЕ ШЕФ...
Свое стихотворение, написанное специально к семидесятилетию Игоря Москвина, его ученик Игорь Бобрин десять лет спустя в разговоре со мной вспомнить уже не смог. А может быть просто не захотел читать его вслух – слишком личными получились адресованные тренеру слова, чтобы декламировать их постороннему в общем-то человеку, да еще под включенный диктофон.
Я нашла эти строки позже – в биографическом повествовании о жизни Бобрина, где фигурист вспоминал своего тренера с необыкновенной теплотой и любовью.
Сейчас неважны объясненья,
Сегодня непристоен блеф.
В семидесятый день рожденья
Вы для меня все тот же Шеф!
Не слыша Вас, представить я готов,
Как Вы оцените те мысли, что родились.
Скрыв добрый взгляд за строгостью очков,
Вы говорите мне: иди, твори из снов,
Которые другим еще не снились!
* * *
Десять лет спустя - летом 2009-го, накануне 80-летнего юбилея великого тренера я специально приехала в Санкт-Петербург.
- Не говорите Игорю, что вы приехали из-за него, - заговорщицки предупредила меня Москвина. – В связи с юбилеем мужа начали так сильно донимать вниманием журналисты, что он теперь вообще наотрез отказывается общаться с прессой. Просто приезжайте на каток. Мы с Игорем подъедем туда вдвоем, но у меня будет тренировка, а вот он будет свободен.