Примерно к тому же периоду относится разоблачение журналистки Мэри Фрэнсис Хаген.
Американка Мэри Хаген работала на несколько печатных изданий и телерадиоканалов в нью-йоркской штаб-квартире ООН. У нее было много друзей среди арабских делегатов; личные отношения стали основой вербовки — по просьбе своего жениха, сирийского дипломата Галаба аль-Хейли, она согласилась заниматься шпионажем против Израиля.
В 1956 году она приехала как журналистка в Израиль и, работая в интересах сирийской разведки, стала проявлять повышенный интерес к границам Израиля и его военным объектам. Такое поведение для американской журналистки, специализирующейся по совсем другим вопросам, было явно необычным, и «Шин Бет» установила за ней круглосуточное наблюдение, а затем и арестовала Хаген.
Она была предана суду на закрытом заседании, на которое ее коллеги-журналисты не были допущены. 27 августа 1956 г. она была признана виновной в шпионаже и провела 8 месяцев в израильской тюрьме. Подробностей процесса не разглашали, известно только, что Мэри только в ходе допроса и суда осознала, что выполнение «просьб» жениха являлось просто шпионажем. Несколько обогатив свой личный опыт, но, видимо, все еще наивная Мэри Хаген вернулась в Нью-Йорк — но, к ее удивлению, ее «жених», аль-Хейли, отказался с ней встретиться.
Усилия разведок арабских стран по проникновению в Израиль в те годы отличались примитивизмом. Специалисты «Шин Бет» отмечали, что у арабов не хватало ни знаний, ни профессиональных навыков, ни терпения, которые были необходимы для осуществления долгосрочных разведывательных операций. Положение несколька изменилось, когда спецслужбы ОАР и отдельных стран стали больше сотрудничать с советской разведкой. В результате ими было осуществлено несколько удачных агентурных операций.
Глава 25. НЕИЗВЕСТНАЯ УДАЧА «ШИН БЕТ»
В том же году была осуществлена операция, которая резко повысила престиж «Моссад» и во многом оказалась важным переломным моментом в отношениях с ЦРУ. Эта операция — получение полного текста доклада Н. С. Хрущева XX съезду КПСС.
По всем данным, заслуга здесь принадлежит именно «Шин Бет». Второй человек в «Шин Бет», которого называли номинальным главой контрразведки, но который был ее фактическим руководителем, Амос Манор, знает это точно — хотя прямых высказываний до сих пор он не делал. Он вообще большую часть своей профессиональной карьеры оставался как бы в тени. Пройдя (с чрезвычайной легкостью) все ступени служебной лестницы, Манор в течение 11 лет возглавлял «Шин Бет», вплоть до своей отставки в 1964 году, — и все эти годы он очень редко говорил с журналистами. «Я никогда не обсуждал свою работу и не вижу причин отступать от этого правила», — заявлял Манор даже после отставки, когда на протяжении четверти века занимался бизнесом, входил в совет директоров различных компаний.
И все же есть все основания полагать, что получение текста секретного доклада Хрущева действительно было одним из его и «Шин Бет» выдающихся достижений.
У Манора были отличные источники в Восточной Европе, в задачу которых входило осуществление контроля за соблюдением американского эмбарго и выявление попыток внедрения агентуры советского блока в Израиль — настоящая контрразведка становится эффективной, когда она не ограничивается действиями на своей территории.
Канва событий такова: один из агентов Манора в Варшаве сумел получить оригинальный русский текст доклада Хрущева и во второй половине апреля 1956 года направил его в штаб-квартиру «Шин Бет», располагавшуюся в окрестностях Тель-Авива, в Яффе. Манор (эмигрант из Венгрии, он не знал русского языка) поручил одному из своих близких помощников, выходцу из Советского Союза, перевести брошюру с текстом доклада на иврит, а ведущим экспертам «Шин Бет» по Советскому Союзу поручил внимательно изучить текст и дать заключение о его подлинности[181].
13 апреля, в пятницу, укороченный рабочий день, предшествовавший праздничной субботе, шеф израильской контрразведки прочел речь Хрущева. Он уже несколько недель слышал о том, что это было какое-то очень важное выступление и что за этим текстом гонялись американцы. Манор сразу понял, что это был действительно важный документ и сильное выступление, раскрывавшее глаза на многое, что было скрыто непроницаемой завесой в Советском Союзе.
Закончив чтение, Манор взял текст (на иврите) и единогласное заключение экспертов о подлинности этого документа и отправился прямо домой к Бен-Гуриону.
181
К этому времени за КГБ уже установилась (и далеко небезосновательно) репутация службы, часто прибегавшей к фабрикации дезинформационных документов.