Чтобы США в конечном итоге вновь серьезно поддержали Израиль, стране теперь необходимо было принять на себя первый удар, заведомо пойти на дополнительные жертвы.
Это стало последним и самым ярким проявлением зависимости Израиля от США в области внешней и оборонной политики. Так и получилось; США оказали помощь Израилю — и материальную (2, 2 млрд. долларов), и политическую, и, впоследствии, военно-техническую, но все это было уже после 6 октября…
Вот слова Анвара Садата: «Двести двадцать два сверхзвуковых самолета приняли участие в первой атаке на израильские позиции на Синае и выполнили свою миссию. Мы потеряли только пять самолетов. В эти первые минуты погиб мой младший брат Атиф, пилот ВВС… Египетские военно-воздушные силы расквитались за все, что потеряли в войнах 1956-го и 1967 годов50. Они проложили нашим войскам путь к победе, вернувшей нашему народу и всей арабской нации веру в себя».
6 октября 1973 года мощная группировка египетских войск форсировала Суэцкий канал, прорвала неплохо выстроенную, но слабо прикрытую войсками оборонительную линию и продвинулась вглубь Синайского полуострова на 15–20 километров. Одновременно на сирийском фронте был нанесен танковый удар в районе Голанских высот. Первая линия обороны, которую прикрывали немногочисленные подразделения необстрелянных солдат, ценою огромных потерь (сгорело около тысячи сирийских танков) была прорвана. Стальной бункер на горе Хермон, опорный пункт разведки, в течение нескольких часов держался в тылу сирийских войск; затем сирийские «коммандос» ворвались в бункер и захватили большое количество новейшей разведывательной аппаратуры, которую потом и в Сирии, и в Египте, и в Москве будут изучать в мельчайших деталях. Кроме того, в руки противника попал полный комплект кодов, с помощью которых были расшифрованы переговоры израильских летчиков и военных диспетчеров. Впоследствии «Аман» признал, что пренебрежение техническими средствами, исключающими захват кодов, была колоссальной ошибкой. В небе над Ближним Востоком завязались тяжелейшие бои — и в них уже было немного эпизодов, подобных сентябрьскому 1973 года, когда израильская эскадрилья в одном бою над Латакией сожгла тринадцать сирийских «МИГов», потеряв одну машину. Общие потери ВВС Израиля за время военных действий составили 250 самолетов, в тяжелых боях на обеих фронтах перемалывались все новые и новые подразделения, вводимые в бой, — а помощь от США поступала медленно, в то время как Москва и Белград направляли арабам сотни танков и транспорты боеприпасов. Моше Даян на третий день войны сумрачно намекнул на возможность разрушения «третьего храма израилева», то есть военного поражения и гибели государства. В первую неделю войны впервые серьезно обсуждался вопрос о возможности применения Израилем ядерного оружия в качестве последнего и почти самоубийственного средства обороны. И не просто обсуждался: батареи ракет «Иерихон» и бомбовые подвески на «Фантомах» были подготовлены для использования ядерных боеприпасов. Руководство страны в полной мере осознало глубину своих просчетов. Голда Меир, по воспоминаниям помощницы и доверенного лица Лу Каддар, похоже, была готова покончить с собой, — однако и она, и неукротимый Даян смогли мобилизоваться и приняли план контрнаступления, подготовленный начальником штаба генерал-лейтенантом Давидом (Дадо) Элизаром, что в конечном счете привело в оперативном плане если не к победе, то к благоприятному перелому. Положение на фронтах стало складываться более благоприятно для Израиля. Серьезные военные аналитики великих держав, которые, кстати, благодаря отличной информации с разведывательных спутников видели ситуацию отчетливее, чем воюющие стороны, однозначно указали, что ещё через два-три дня арабы потерпят серьезное поражение, вплоть до выхода израильских танков к Дамаску и Каиру.
Эйфория египетского руководства сменилась тревогой, а потом настоятельными просьбами к Москве и Вашингтону добиться перемирия. Садат говорил так: «Я принял решение согласиться на перемирие, потому что против меня были США и Израиль. А Советский Союз был готов воткнуть мне кинжал в спину. СССР хотел доказать, что мы не можем вести войну, потому что я выслал советников. Брежнев сказал Хуари Бумедьену, что Садат дурак и погубит Египет». Это на словах; на деле он несколько раз настоятельно просил высадить советский десант на Синае, а когда получил решительный отказ (говорят, что Брежнев на совещании в узком кругу прибег к совсем непарламентским выражениям), не «соглашался», а просил СССР и США оказать дипломатический нажим со стороны великих держав на Израиль и остановить боевые действия.