Подстраховка не была предусмотрена, не были введены в задание дополнительные явки и пароли. Кроме того, контакт со сменяемым резидентом предполагался в самом Дамаске, что допускало возможность немедленной «засветки» нового резидента. Никак не были учтены и личные качества самого Бен-Пората, который уже проявил свою позицию как «главного» и свою неисполнительность.
Мордехай Бен-Порат был в числе гостей семьи на явочной квартире, где отмечали традиционным ужином первый день Пасхи. Хозяева квартиры, естественно, опасались, что неожиданный гость может оказаться агентом иракской контрразведки и отказалась оставить пришельца на ночлег. Франк вынужден был практически в присутствии гостей, сидевших за праздничным столом, объяснить Бен-Порату, что он тот самый, который прибыл ему на замену. Но и это не прошло без осложнений: Мордехай заявил, что с этим ещё надо разобраться, что его агенты и лидеры еврейской общины, знавшие о его тайной деятельности, не согласятся на эту замену и вообще надо получить дополнительные указания от Центра. Смертельно уставший Франк с трудом сдерживал гнев; но когда Бен-Порат отвез его в отель «Семирамида», Франк просто взбесился. Элементарный «вводный курс», прочитанный перед отправкой, предупреждал: паспорт любого иностранца, остановившегося в этом отеле, немедленно попадет в полицию, — а это могло привести к провалу; Мордехай же заверил, что это преувеличение, уж он-то, столько работая в Багдаде, знает, что арабская полиция глуха и слепа.
Но уже в ближайшие дни Якоб обнаружил за собой слежку иракской службы безопасности. Меняя такси, Франк сумел оторваться от слежки и бросился сначала к самому Мордехаю, затем к людям Бен-Пората с просьбой помочь ему бежать. Но ему было отказано — «ты понимаешь, так скоро это не делается, вот будем собирать новую группу для отправки, вот тогда…». Но Франк отчетливо понимал, что времени на ожидание уже нет, да и вариант отправки по линии «Алии Бет» не представлялся надежным: он же находился «под колпаком», арестовать могли прямо у трапа самолета. Запасные варианты эвакуации не были предусмотрены; тогда Франк проявил спасительную инициативу: обратился в бюро путешествий, где за взятку служащий организовал для него визу в Бейрут. Выбор такого направления не случаен: в то время рейсы в Ливан и Сирию считались почти что внутренние, а вот авиарейсы в Европу, в любую европейскую столицу иракская тайная полиция строго контролировала.
Из Бейрута он вылетел, уже безо всяких осложнений, в Турцию. Прямо из Бейрута отправляться в Израиль было крайне нежелательно: контрразведки всех арабских стран свободно работали в Ливане и очень тщательно следили за всеми, кто обращался в израильские представительства. Преодолеть границу нелегально Франк не мог: у него не было выхода на ливанскую резидентуру, а самостоятельные попытки были практически самоубийством. Он вылетел в Турцию, где был достаточно спокойный режим и можно было надеяться без осложнений быстро получить визу в израильском консульстве и ближайшим рейсом улететь в Тель-Авив. Тогда, да и сейчас, арабские контрразведки не располагают большой свободой деятельности на территории Турции (хотя разведывательные сети, естественно, имеются — исторически совсем ведь недавно большая часть территорий на Ближнем Востоке входила в состав Оттоманской империи и сменившей её Турецкой республики. Однако и здесь не все прошло гладко. Для начала израильский консул в Стамбуле отказал в визе «бахрейнскому торговцу коврами». Ведь у Франка был документ только на это имя, а никаких секретных инструкций от «Моссад» в консульстве не имелось: хотя информация от Коэна об использовании паспорта Ташбакеша в свое время ушла по линии «Али Бет», до МИД она не добралась. Рассказу и объяснениям Франка не поверили. Консульству потребовалось три дня на то, чтобы выдать «Ташбакашу» израильскую визу — формальных препятствий в общем-то не было, но для ускоренной процедуры не нашли оснований. Франк пытался уговорить консула не ставить по крайней мере в бахрейнский паспорт штамп израильской визы, поскольку тогда документом никто больше не мог бы воспользоваться, но бюрократ-консул все же проставил штамп; даже просьба Франка об извещении разведывательных структур была не выполнена. Единственное, что обошлось без осложнений, так это перелет в Тель-Авив.
В аэропорту Лод Франка никто не встречал, и, к его изумлению, когда он на следующий день явился в «Моссад», в офис Шилоя, тот отказался его принять; Якобу вернули израильский паспорт — и все, занимайся, брат, своим делом, когда понадобишься, позовем. Даже спустя много лет Франк не мог без гнева говорить о своих бывших руководителях, обвиняя их в «…дилетантизме, который почти стоил ему жизни. Правая рука не знала, что делала левая. Кругом царила дезорганизация. Нам, — говорил Франк, — просто повезло, что у иракцев был ещё больший хаос». На самом деле повезло, скорее, самому Якову. Месяц спустя после его бегства иракская контрразведка разгромила подпольную сеть Израиля в Багдаде. Бен-Пората неоднократно арестовывали и подвергали пыткам. По иронии судьбы, спасла его «Ниэр Ист Транспортейшн», деятельности которой Бен-Порат едва серьезно не помешал: Мордехаю удалось бежать на одном из рейсов, организованных Хайллелем.