Тронулись балийцы вовремя. Энтони, навещая своих пехотинцев, проехал мимо их колонны. Гален ехал чернее тучи, вид у него был откровенно страдальческий, на полкорпуса сзади покачивались в седлах пограничники, на которых опасливо косились балийские штабные. Волосы генерала по-прежнему скреплены пряжкой – ничего, еще успеется! Бейсингем помахал Теодору рукой и, проехав, вдруг поймал себя на неприличной мысли, что теперь ему как-то спокойней.
СТРЕЛЫ АРКЕНАЙНА
К повороту на Аркенайн они подошли вечером следующего дня. Гален, любопытный, как кошка, сунул нос во все древние строения по дороге, а теперь и вовсе выглядел, как мальчишка перед мешком подарков. Несмотря на свою нелюбовь к замкам и отсутствие интереса к рыцарскому прошлому, в Арке-найн поехал и Энтони. Побывать в таком месте и не осмотреть его – этого никто не поймет: не только Шантье, но даже и почти полностью лишенный воображения генерал Гровер.
Выехав рано утром, пока еще не начало припекать, они около двух часов неспешным шагом поднимались лесной дорогой. Наконец, за последним поворотом взорам открылось неширокое ущелье, крутые склоны которого заросли терновником и низкорослыми горными дубами. Перед самым входом в ущелье его скальные обрывистые края подходили совсем близко друг к другу, а между ними, как пробка в бутылочном горлышке, возвышалась отдельная скала, скорее даже небольшая горка, на которую взбиралась дорога. Там высилась громада крепости. То, что замок обитаем, было видно с первого взгляда – на стенах маячили люди с мушкетами.
Со второго взгляда стало ясно, что Аркенайн неприступен. Не зря же об этом говорили все легенды. Стены его были не так уж и высоки – футов тридцать, не больше. Энтони видел и повыше. Но склоны горы, за исключением специально укрепленной дороги, насчитывали не меньше двухсот футов крутой каменной осыпи – при штурме это похуже отвесных скал, – а расстояние от стен до склона было достаточным, чтобы разместить там лучников, котлы с кипятком или груды камней, но не штурмовую лестницу. Да и не имелось в их войске никаких лестниц. В обход тоже не пойдешь: с одной стороны прыгает по камням горная речка, с другой подступает крутой склон, на котором громоздится такой хаос каменных глыб, что пройти там нечего и думать, а дальше – скальная стена, с которой все эти глыбы когда-то обрушились. Веселого мало, но ничего не скажешь – красиво!
Аркенайн смотрел на них глухой стеной: ворота находились со стороны ущелья. Надо бы посмотреть, в каком они состоянии, но узкая дорога простреливалась полностью, и стрелками разбойники были отличными. В любом случае первым делом следовало убрать их со стен, а уж потом заниматься воротами. Аркенайн строился в то время, когда до пороха еще не додумались и мер против него не принимали, так что место, куда можно заложить заряд, найдется. Бейсингем послал за артиллерией и, вытащив лист бумаги и карандаш, принялся, как умел, зарисовывать пейзаж. Но тут его окликнул Гален:
– Тони, пойдешь смотреть ворота? – Пограничников генерал явно не признавал за тех, в чьем присутствии неуместна фамильярность. За два дня совместного пути он со своими ординарцами прямо-таки сроднился.
Теодор был без мундира, в одной рубашке.
– Вы бы тоже разделись, ваша светлость, – сказал сотник. – Вообще-то до склона пуля если и достанет, то на излете. Но на излете она тоже ни к чему, а в мундир они в первую очередь стрелять станут.
– До какого склона? – не понял Энтони. Мойзель мотнул головой, указывая куда-то за реку.
– Там пройдем. Там можно, ничего…
Футов за семьсот вниз по течению, между двумя крепкими деревьями, была уже натянута веревка, держась за которую, один за другим переправлялись пограничники. Энтони с сомнением взглянул на беснующуюся реку, сделал шаг и сразу вымок до плеч. На втором шаге он поскользнулся, и его тут же подхватили сзади.
– Ничего, переберемся, – перекрывая грохот потока, прокричал прямо в ухо сотник, взявшись одной рукой за веревку впереди Энтони, а другой – позади. – Вы только держитесь покрепче, ваша светлость!
Впрочем, этого Бейсингему можно было бы и не говорить.
Вымокший и замерзший, он добрался, наконец, до противоположного берега и стал смотреть, как переправляются остальные.
Габриэль попытался поддержать Галена, но генерал рявкнул на него так, что было слышно на другом берегу:
– Что ты меня, как девку, лапаешь? – и переправился не хуже прочих. Если подумать, ничего удивительного: объездивший полмира генерал наверняка успел повоевать и в горах.
Последним перебрался Габриэль и плюхнулся рядом с ними.
– Холодновата водичка-то, – заметил он, выливая воду из сапог.
– Ничего, зато помылись, – откликнулся Лориан, – а то рядом с тобой уже мухи дохнут.
Габриэль, не найдя, что ответить, кинул в него камешком. Разведчик легко увернулся.
– Башню от Аркенайна отломи, – ласково посоветовал он. – Тогда, может, не промахнешься…
Братья все время поддразнивали друг друга. Гален не обращал на это внимания, потому что их перепалки никогда не переходили в ссоры, однако сотник был иного мнения.
– А ну, хватит! Сейчас обоих домываться суну, – прикрикнул он и поднялся: – Пошли, чего зря штаны просиживать!
Дорога была приемлемой разве что с точки зрения горного барана: сплошная стена кустарника, под ногами камни разной величины и формы, попробуй приноровись! Габриэль уверенно пробирался в зарослях впереди, за ним следовал сотник, потом генералы и еще десяток пограничников, Лориан, сторожко прислушиваясь, шел сзади. Прошло больше часа, прежде чем они вышли к месту, откуда можно было увидеть вход в замок. Энтони, едва взглянув, расхохотался чуть ли не навзрыд: мощную каменную арку перекрывали кое-как сколоченные из досок ворота. Отсмеявшись, он оглянулся на пограничников. Те улыбались: Габриэль чуть иронически, Квентин, по своему обыкновению, радостно скалился.
– Вы знали, какие здесь ворота! – Гален смотрел искоса, явно не решив, злиться ему или тоже засмеяться. – Зачем тогда нас сюда потащили?
– А как же! Само собой, знали! – окончательно развеселился сотник. – Но ведь показать-то надо было. Вон милорда повеселили, значит, не зря шли…
Вот ведь наглецы! Но попробуй рассердись на таких – выставишь себя дураком. Так что Гален только рукой махнул.
…Штурм замка занял не более часа. После первого десятка разрывных снарядов, выпущенных по двору, разбойники со стен исчезли, и тогда пехотинцы подошли по дороге к воротам и попросту высадили их бревном. Прорвавшись, солдаты тут же разбежались по коридорам и переходам. Минут через двадцать подбежал ошарашенный ротный:
– Ваша светлость… Никого!
– Как – никого?! – не понял Энтони.
– Ни одной живой души… Как сквозь землю провалились. И вправду заколдованное место, не зря все говорят.
– Ну вот что, – разозлился Бейсингем. – Я сейчас тоже начну проявлять колдовские способности. Если вы не найдете, куда они провалились, то из ротного с одного заклинания превратитесь в капрала. Ясно?
Четыре сотни солдат обыскали весь замок, каждый его уголок, но разбойники исчезли бесследно.
– Собаку надо, – подумав, решил Бейсингем.
У пехотинцев было несколько собак, которых солдаты от нечего делать обучали разным штукам. Решив, что они могут сойти за ищеек, Энтони приказал послать за ними, а пока, вместе с Галеном и его неизменными ординарцами, отправился осматривать новоприобретенный трофей.
Если прочие замки были несложны по планировке, то в Аркенайне самому Хозяину впору заблудиться. Аркенайн был не замком, а средних размеров крепостью с многочисленными службами, конюшнями и огромным запутанным домом. На этом месте существовали какие-то строения и до ордена, потом, судя по кладке, братья несколько раз надстраивали древнее здание спереди и по бокам, оставив нетронутой лишь ту часть, что выходила к стене. Нравы эпохи были простыми, но все же в дни орденских праздников в Аркенайне собиралось несколько сотен человек, и всех требовалось где-то разместить. После разгрома ордена здесь еще долгое время жили вольные бароны, и каждый новый хозяин также добавлял к зданию что-то свое, в меру сил и богатства.