— Отпустите меня и берите, что хотите… Я устал. Коринза, я так устал…
Призрак заколебался, истаивая и уходя в горячее марево над лампами. Мариуш с трудом разжал пальцы, сжимающие лезвие ножа, позволяя ему упасть на скатерть. Из-под стола слышалось тихое заунывное урчание… Вытерев мокрый лоб, Мариуш заглянул под стол, погладил вздыбленный мех.
— Кажется, у меня срочное дело, сударь мой кот… Вам не нравятся призраки? Мне тоже. Но до полуночи чуть больше часа, и мне надо идти. Мы ведь не всегда делаем то, что нам нравится, верно?
Бросив на скатерть несколько монет, он встал, сунул в карман солонку, не заботясь, что ее содержимое рассыпалось внутри кармана, подхватил трость и, надев по пути шляпу, вышел из кофейни на стремительно пустеющую площадь, с которой расходились последние гуляющие.
Улицы, арки, площади… Ночной город, залитый прозрачным лунным серебром, стремительно плыл по сторонам, выступая из ночной тьмы прямо перед Мариушем и смыкая темноту позади спешащего некроманта. Переулок Белых голубей… площадь Кровавых роз… Коронная площадь… громада императорского дворца. Блеснула начищенная сталь. Это караул у ворот, вскинувшись и взяв протазаны наизготовку, проводил его подозрительными взглядами… Дальше! Башня Каменных слез, от крыши до основания усеянная темными потеками на древней кладке… Оперный театр…
Мариуш только вздохнул, пробегая мимо огромных, ярко освещенных окон, из которых неслись звуки увертюры к «Белой даме»… Подумалось, что стоило взять карету, хотя бы из тех, что ждут пассажиров у здания Оперы, но какой извозчик в здравом уме поедет на кладбище в полнолуние да еще с таким седоком? Пока будешь сговариваться и успокаивать — быстрее дойти пешком. Не так уж далеко осталось до старого кладбища, где хоронили Майсенеша. Это новое за городом, туда он бы ни за что не успел вовремя.
Старый мерзавец умер несколько дней назад, почему пришел только сегодня? Дожидался седьмого полнолуния? Возможно… А если бы Мариуш не согласился? Оказаться во власти одного из тех, кого при жизни презирал, кому изрядно эту жизнь попортил — на Тадеуса Майсенеша совершенно не похоже…
Слегка запыхавшись, Мариуш подошел к высоченным, в два его роста, чугунным воротам, накрепко запертым на внушительный замок, и пошел вдоль забора, отсчитывая прутья массивной решетки. Десять… двенадцать… пятнадцать… Допустим, неупокоенному в самом деле несладко, и Майсенеш в отчаянии. Кого еще он мог попросить? В городе полдюжины практикующих некромантов. У Граша и Теплевского не хватит сил, Вронец слишком осторожен и законопослушен. Вскрыть могилу без разрешения магистрата и наследников — это серьезно… Горесоль ненавидит Майсенеша так, что скорее сам вогнал бы ему осину в сердце и солью засыпал. Неплохой метод упокоения, но не то, что нужно Тадеусу. Двадцать три, двадцать четыре… Вот!
Мариуш остановился перед двадцать четвертым прутом, совершенно ничем не отличающимся от собратьев, надавил сверху, толкнул вбок — и пролез в образовавшуюся дыру. Прут он, подумав, не стал возвращать на место, лишь слегка повернув, чтоб тот прикрыл дыру, но не стал в паз. Значит, остается он, Мариуш Коринза, студент-недоучка. Достаточно сильный, чтобы суметь, достаточно молодой и глупый, чтобы рискнуть. Дневники самого тьера Майсенеша — или его посмертная месть за отказ. В одной руке подачка — непредставимо заманчивая, стоит признать — в другой кнут. Выбирайте, тьер Коринза… Дневники Майсенеша! Такая удача бывает раз в жизни, и то не у всякого… Да и что ему сделает призрак?
Луна окончательно поднялась в зенит, и на кладбище стало светлее, чем на иных бульварах. Мариуш почти бежал по центральной аллее, вспоминая, где родовой склеп старого мерзавца. Белоснежный мрамор, нежно и ровно сияющий в лунном свете, темная бронза, строгое благородство серого и темно-красного гранита… Статуи словно провожали его глазами, и вслед несся неслышный шепот, морозом пробегающий по спине, шевелящий волосы и покалывающий тело. Полночь, скоро полночь… Торопись, Мариуш-ш-ш-ш, торопись…
Вот здесь! Нет, все же дальше… Мариуш сошел с ухоженной дорожки и стал пробираться по высокой траве, поминая нерадивых служителей, вовремя не скосивших между могилами. Куда смотрит магистрат! А как драть налог за лицензию некроманта… Впрочем, все это вздор. Где же склеп? Высокий полукруглый купол кинулся в глаза, вынырнув из-за деревьев на могиле какой-то семьи, при жизни чтившей Зеленую госпожу. Невысокая кованая оградка из позеленевшей от времени меди в лунном свете выглядела черной, гранитная облицовка склепа тускло поблескивала, словно стальная. А вот дверь оказалась из тяжелого мореного дуба с массивными бронзовыми накладками. Герб Майсенешей: пронзенный стрелой орел и два скрещенных меча, увитых розами. Значит, ошибки нет.