– Наверное, Андрей сам догадался, что операция в немецкой клинике сорвалась окончательно и бесповоротно, – предположила я.
– Да, он догадался. Андрюша оставил предсмертную записку, в которой написал, что знает – ему никогда не встать на ноги, поэтому он не хочет быть мне обузой, ведь я «еще молода и смогу найти человека, который будет любить и меня, и нашу дочь», – процитировала Аня со слезами на глазах.
– Я понимаю, тебе тяжело об этом вспоминать...
– А я ни на минуту об этом и не забывала, – парировала моя собеседница. – Я очень люблю Андрюшу, и мне никто, кроме него, не нужен. Для меня другие мужчины просто не существуют.
– Аня, скажи, а что, Таня больше не объявлялась?
– Она как ни в чем не бывало вернулась в Горовск вскоре после Андрюшиных похорон и поселилась в доме напротив. Как же мы с мамой были слепы и не замечали, что Танька организовывала свою жизнь так, чтобы в нужный момент взять свои чемоданы и исчезнуть из дома! Как только на расчетный счет перестали поступать деньги, она так и сделала. А возвратилась после Андрюшиной смерти...
– Купила квартиру или сняла ее?
– Нет, там жил Петька Кудряшов, с ним она и сошлась. Разумеется, мы не могли не встречаться, ведь наши дома находились в одном дворе, но Танька не обращала на нас никакого внимания. Проходила мимо с гордо поднятой головой, будто никогда не была с нами знакома. Мама однажды пыталась с ней поговорить, по-доброму, без всяких обвинений и упреков, но Танька нахамила ей и пошла своей дорогой. Я весь вечер маму валерьянкой отпаивала.
– А ваш отец знает, что натворила его старшая дочь?
– В общих чертах. Его это мало интересовало. Он сказал, что мы уже взрослые и должны сами во всем разбираться, а он свой отцовский долг по отношению к нам выполнил и даже перевыполнил. Алименты он действительно платил исправно, да и после нашего совершеннолетия иногда подбрасывал деньги.
«Перевыполнил отцовский долг!» Очень смелая заявка. Я подумала, что Танька не только лицом, но и характером в отца пошла. Она, наверное, даже гордилась тем, что дала младшей сестре уроки выживания в нашем безумном мире.
– Наверное, жить по соседству с Татьяной – это большое испытание для вас?
– Да, это действительно было большим испытанием, во всяком случае, для меня. Уж не знаю, к счастью это или нет, но мы ни разу не встречались с ней один на один. Либо я была с Сонечкой, либо она со своим уголовником...
– С кем?
– С Кудряшовым. Соседи сказали нам, что он сидел за разбой. Так что выяснять при нем отношения с Танькой было чревато последствиями, он наверняка стал бы защищать ее. Мог и кулаки в ход пустить. У Кудряшова такая внешность угрожающая, от одного его вида мурашки по коже бегать начинают. Честно говоря, я даже обрадовалась, что они съехали...
– Похоже, соседство с вами им все-таки действовало на нервы.
– Не в нас дело, – возразила Аня. – Думаю, они получше квартиру себе купили. А еще они вложились в бизнес.
– В какой?
– Полина, ты что-нибудь слышала про транспортную компанию «Экватор»?
– Слышала.
– Так вот, Танька с Петькой владеют контрольным пакетом акций этой фирмы. Кстати, там же моя сестренка и работала.
– То есть тот, кто нанял твоего мужа на строительство коттеджа, был директором «Экватора»?
– Почему директором? Нет, Панин был начальником отдела логистики, непосредственным Танькиным боссом.
– А где коттедж строился? Случайно, не в Северном поселке? – Именно там мы и жили с Аришей.
– Нет, в дачном поселке, что на южной развилке.
– Поняла, – кивнула я. – Слушай, Аня, а как ты узнала про акции?
– Так, ненароком. После института я устроилась на работу в «Тетта-банк»...
К «Мини-Куперу» подошел высокий мужчина, наклонился к наполовину открытому окну и спросил:
– До рынка подбросишь? Это ты? Вот так встреча! Я же говорил тебе, Мила, что ты никуда от меня не денешься.
Мужик открыл дверцу, бесцеремонно вытащил меня из машины, обвел вокруг нее, усадил на пассажирское сиденье и хлопнул дверцей. Затем он сел на мое место и повернул ключ зажигания. Я должна была как-то сопротивляться или звать на помощь, но меня сковало оцепенение. «Мини-Купер» лихо набирал скорость, водитель откровенно игнорировал светофоры и дорожные знаки. На одном из перекрестков мы едва не врезались в грузовик, я вскрикнула и услышала насмешливое:
– Не боись, Мила, я спец по части гонок без правил. Ого! Да твоя тачка на многое способна. Двести километров в час, это круто!
– В городе больше шестидесяти нельзя, – заметила я, чем вызвала взрыв истерического хохота.
– Для меня, Мила, не существует никаких ограничений. Я вообще обожаю ездить против шерсти. – После этих слов маньяк резко дал вправо, пересек двойную сплошную и поехал по встречке. Машины, отчаянно сигналя, уворачивались от нас. Сквозь хор клаксонов я расслышала вой милицейской сирены.