Она устала думать об этой суке.
У неё не было причин ощущать угрызения совести.
Элли сама сотворила это с собой.
Выбросив Самую Святую из Святых из своих мыслей, Касс постаралась сосредоточиться на настоящем, на её теперешней жизни — то есть, на жизни, которая действительно имела значение.
Она опять начинала тосковать по суше. После отчаливания от восточного побережья Соединённых Штатов было множество вылазок-экскурсий на берег в Европе, Азии, даже на Ближнем Востоке, но они покинули эти массивы суши много недель назад. Учитывая, где они находились, Касс знала, что они вновь доберутся до суши через несколько недель, но в ней пробуждалось нетерпение.
В любом случае, карантинные города пока что были прикольными. Ей не терпелось вновь посетить их в следующие несколько месяцев, чтобы решить, где она хочет жить постоянно. Пока что её фаворитом был Дубай, хотя Цюрих и Токио тоже крутые. Ещё они провели отпадную неделю или около того в Гонконге, и ещё все те старинные здания и предметы искусства в Праге были офигенными.
Её видящие-телохранители, состоявшие в основном из людей Салинса, а также из нескольких оставшихся от охраны Тени в Патагонии, заверили её, что эти вылазки-экскурсии в настоящее время будут ограничиваться карантинными городами.
Во всех остальных местах продолжал бушевать вирус, убивающий людей.
Конечно, никого на этом корабле вирус не беспокоил. Тех немногих людей, что были на борту, вакцинировали. Всех видящих тоже вакцинировали на тот редкий, в высшей степени маловероятный случай, если C2-77 мутирует во что-то, чем могут заразиться видящие.
Так что да, вирус не был проблемой.
Проблемой был Ревик.
Последние несколько месяцев чёрная дыра жила в Барьере там, где раньше находился свет Ревика. Они также потеряли прямую связь с Джоном, а через него и с Врегом. В эти дни Касс и остальные улавливали лишь мимолётные проблески — в основном самого Ревика, и то когда он спал, потому что ночами, находясь без сознания, он имел склонность забредать за пределы собственной конструкции.
Тень с улыбкой называл это склонностью Ревика «охотиться во сне».
Касс думала, что это вроде как сексуально.
К сожалению, ни один из этих проблесков не проливал свет на бодрствующее состояние Ревика и не особо им помогал.
Тень считал это странным.
Возможно, даже более чем странным.
Он не говорил, почему это казалось ему таким странным. Он лишь прокомментировал, что никогда не оказывался настолько основательно отрезанным от света Ревика, даже в те годы, когда свет Ревика был расщеплён Семёркой и Галейтом. Касс знала, что он не рассказывает ей всего, но и это нормально — по крайней мере, пока что. Она улавливала достаточно, чтобы понимать, что тревоги Тени как-то связаны со светом Ревика и тем, как Тень обычно оценивал своего давнего ученика.
Что касается их неспособности проникнуть в разум Ревика, пока тот спал, Тень не считал это таким необычным. Syrimne d’Gaos был обучен защищать себя даже во сне. Его тренировали закрываться щитами, пока он спал, бороться даже тогда, когда он лежал без сознания. Касс и другие могли почувствовать его в основном через эмоциональные связи и различные триггеры, но никто не мог перевести эти чувства в настоящие разведданные.
Впервые за многие месяцы никто не знал, чем может заниматься Ревик, что он подумывал сделать, и даже в каком ментальном состоянии он пребывал.
При этой мысли Касс невольно улыбнулась, покачав головой на ветру.
Конечно, она имела кое-какое представление об его ментальном состоянии.
Эта улыбка сделалась шире, когда она вспомнила свою последнюю встречу с Ревиком в Барьере. Здоровяк страдал, да. Она ощущала в нём боль, смятение, какую-то ауру грустного щеночка, раздражение, решительность… злость.
Охереть как много злости.
Эти сильные эмоции довольно легко было прочесть в нём, но они не особенно проливали на что-либо свет.
Но забавно, да… это было забавно.
Касс невольно находила это сочетание немного возбуждающим.
Менлим описывал реакции Ревика больше с психологической точки зрения. По его словам, Ревик так и не вырос из того подросткового господства эмоций, особенно когда дело касалось близких связей.
Но ничто из этого не отвечало на настоящий вопрос.
Что сделает Ревик?
Это оставалось тем вопросом, вокруг которого они все строили теории, вели дискуссии, спорили снова и снова — все, за исключением самого Тени, который, похоже, считал, что он знает Ревика достаточно хорошо, и ему нет необходимости гадать о чём-то в его отношении.