В Девелтосе находился большой монастырь, и теперь несколько монахов ввалились в буфетную. Сперва они напились, потом начали горланить песни. Некоторые из них оказались, мягко говоря, не монашескими. Те, в которых не пелось о том, как Стилиан прикончит Малеина, были о женщинах и показывали, что у этих монахов куда больше опыта общения с ними, чем теоретически подобает.
Несмотря на все, что он видел до сих пор, Ршава был шокирован. То, как себя вели эти монахи… Но, поразмыслив немного, он улыбнулся. Если монахи проделывают за Скотоса его работу… что ж, чем больше, тем лучше. И он занялся своим ужином.
— Эй, ты! — окликнул его вскоре один из монахов. — Да, ты, священник!
Ршава оторвал взгляд от тарелки.
— Вам что-то от меня нужно? — поинтересовался он тоном, который в Скопенцане вогнал бы любого наглеца в дрожь вернее, чем мороз. Но здесь этот тон не сработал.
— «Вам что-то от меня нужно?» — передразнил монах. Его собутыльники расхохотались. — Да, мне кое-что от тебя нужно. Хочу знать, что ты о нас думаешь.
— Пытаюсь этого не делать, — ответил Ршава чистую правду.
Пьяный монах не сразу сообразил, что его, кажется, оскорбили.
— И как это понимать? — рявкнул он, едва до него дошло. — Что ты пытаешься нас опозорить?
— Не могу, — ответил Ршава, надеясь, что монах сочтет это извинением и станет напиваться дальше. Секунду-другую тот вроде бы и собирался так поступить. Но потом он все же заметил, насколько странно Ршава построил фразу.
— Что? Ты сказал, что не можешь? А почему не можешь?
— Потому что вы сами себя опозорили, — пояснил прелат. В нем еще сохранилась прежняя суровая дисциплина, пусть даже направленная на новое дело.
Монахи яростно завопили, трое из них вскочили.
— Ну, теперь я вам не завидую, святой отец, — сказал Ршаве мужчина за соседним столом. — Драться они любят не меньше, чем пить, а выпить могут много.
Ршава тоже встал.
— Любой, кто меня тронет, дорого за это заплатит, — заявил он тоном, не допускающим возражений. — Известно ли вашему святому аббату, что вы заявились в это мирское заведение в поисках кабацкой драки?
Один из монахов, самый крупный, шагнул к Ршаве. Потом он заметил, что приятели остались на месте. Он взглянул на них. Еще раз посмотрел на Ршаву. Монах был ростом почти с прелата, гораздо шире в плечах и с грудью-бочкой. Он сделал еще полшага, но вновь остановился.
— Да что с вами такое? — крикнул он приятелям. — Чего вы боитесь?
— Этот тип опасен, Гарид, — ответил один из них.
— Опасен? — Гарид театрально рассмеялся. — Да я его пополам разорву и без помощи таких сопляков, как вы!
Он снова шагнул вперед. Никто из монахов за ним не последовал. Ршава стоял и ждал. Он не знал, что увидели в нем монахи, но был уверен, что выполнит свое обещание. Если они на него нападут, это станет последним поступком в их жизни. И если потом придется все объяснять, то он готов.
Гарид занес ногу для следующего шага, но вдруг неуклюже развернулся и двинулся обратно к замершим монахам.
— Трусы! — заорал он. Никто из них не ответил. — Вы жалкие бесхребетные трусы! Да, он в рясе. Ну и что с того? — Он погрозил им кулаком.
Монахи не сдвинулись с места и не проронили ни звука. Изрыгая проклятия не хуже портового грузчика, разъяренный Гарид с топотом выскочил на улицу. Остальные монахи, но уже гораздо тише, последовали за ним.
Ршава сел. Мужчина за соседним столом уставился на него в изумлении.
— Фос! — воскликнул мужчина. — Как вы это сделали, святой отец?
— Если люди знают, что ты можешь доставить им неприятности, иногда их не приходится доставлять.
— Вы уж не обижайтесь, но много ли неприятностей вы могли им доставить? Их было несколько, все пьяные и злые. Один этот Гарид чего стоит. Он любит здесь драться, тут вы попали в самую точку. А я уже приготовился увидеть вас покойником или наполовину покойником. Но они не стали драться, а ушли. Почему?
— А вам не кажется, что лучше будет спросить у них? — осведомился Ршава.
Сосед посмотрел ему в глаза. Ршава опять не догадался, что он там увидел; но что бы это ни было, сосед побледнел, схватил кружку с вином и торопливо ее осушил.
— Кажется, я догадываюсь, — пробормотал он и, оставив на столе монету, стремительно вышел.
Он еще не достиг двери, как Ршава провел ладонью по лицу. Руку не запятнала кровь, и на лице прелата не оказалось клейма, о котором он не знал. Но ведь что-то разглядели в нем и раздражительный Гарид, и безобидный мужчина за соседним столом? Что-то предупреждавшее: «Если тронешь этого человека, сильно пожалеешь…»