Маги продолжали за ним наблюдать, переговариваясь между собой. Интересно, о чем они говорят? Ршава не очень волновался: ведь он сказал им чистую правду. Но знать все же хотелось.
Ближе к вечеру за стенами Собора началась какая-то суматоха. С улицы в огромное здание проникали отдельные возгласы и крики; слов Ршава разобрать не мог, да и вряд ли кто из собравшихся смог бы это сделать.
Потом в храм ворвался какой-то человек, выкрикивая:
— Святые отцы! Святые отцы! У меня новость, святые отцы, важная новость!
— Говори, — велел ему Созомен с кафедры, словно предупреждая: новость должна оказаться важной. И она оказалась важной.
— К северу от столицы было сражение! — крикнул человек на весь Собор. — Было сражение, и Стилиан победил и убил Малеина. Новый автократор движется к столице!
ГЛАВА 12
Стилиан — теперь уже неоспоримый автократор Стилиан — въехал в столицу шесть дней спустя. Лишь несколько офицеров подумывали о сопротивлении. Они больше не могли выступать от имени Малеина; кому-то из них пришлось бы объявить себя автократором и начать гражданскую войну заново. Вряд ли население Видесса обрадовалось бы такой перспективе. И вдобавок ни один из амбициозных противников Стилиана не желал, чтобы его опередил кто-либо из единомышленников. И все они предпочли признать Стилиана, нежели кого-то из своих друзей и соперников.
Во всяком случае, так утверждали слухи. Никто из этих офицеров не позвал Ршаву, чтобы тот проклял соперника или самого Стилиана. Возможно, они не поверили в то, что случилось с Аркадием. Или же боялись проиграть, с Ршавой или без него, и не желали, чтобы общение с ним стало еще одним обвинением против них в случае неудачи.
Созомен вновь приостановил синод, пока ситуация не стабилизируется. Никто из собравшихся в городе Видесс церковников не стал возражать. Столкнуться лицом к лицу с идеями, высказанными Ршавой, — и с ним самим — оказалось страшнее привычных богословских споров. Принять или отвергнуть идеи Ршавы — этот вопрос для священников, прелатов, монахов и аббатов стал равнозначным выбору между жизнью и смертью.
Лардис же остался прежним циником.
— Все это ерунда, святой отец, — сказал он. — Все это и гроша ломаного не стоит. Какая разница для таких, как я, кто носит корону?
— Для меня разница есть, — сообщил Ршава.
— Да, пожалуй, есть, — признал трактирщик. — Собираетесь укрыться где-нибудь в надежном местечке? Думаете, что Стилиан поступит с вами так же, как с вашим родственником? — И, ухмыльнувшись, Лардис провел ногтем большого пальца по горлу.
Почему бы ему не радоваться? Ведь голову отрежут не ему.
Ршава лишь пожал плечами:
— Заранее не скажешь.
— Наверное, вы правы. Что ж, очень скоро вы это узнаете, не так ли?
Как и любой новый автократор, Стилиан организовал свой триумфальный въезд в столицу. Его солдаты прибыли на день раньше и обеспечили охрану по всей Срединной улице от Серебряных ворот до дворцового квартала. Столичный гарнизон не отважился затевать ссоры со вновь прибывшими. Бывшие солдаты Малеина знали, с какой стороны теперь будут макать кусок хлеба в масло.
Герольды объявили о прибытии Стилиана на тот случай, если кто-либо в столице ухитрился пропустить эту новость. Ршава наблюдал, как Малеин выезжал из столицы на битву. Теперь он увидел, как Стилиан въезжает в город победителем.
Так вышло, что прелат стоял на Срединной улице примерно в том же месте, где находился, провожая своего родственника на войну. Парад солдат Стилиана почти не отличался от шествия солдат погибшего автократора. Главное Различие состояло в том, что они маршировали от Серебряных ворот к дворцу, а не наоборот.
Приветствия тоже были другими. Люди выкрикивали имя нового правителя, кричали: «Стилиан — автократор!» и «Долгих лет автократору Стилиану!» Такими же возгласами они встречали всех предшествовавших автократоров, включая Малеина, и, несомненно, будут встречать всех последующих.
Стоявший рядом с Ршавой мужчина подтолкнул его локтем.
— Почему это вы не кричите, святой отец? — спросил он.
— У меня в горле лягушка, — ответил Ршава хриплым шепотом. — Я и говорить-то едва могу.
Удовлетворенный таким ответом, любопытный горожанин кивнул. Возможно, он записывал тех, кто праздновал недостаточно энергично. Многие новые автократоры составляли подобные списки. Ршаву это не волновало — или не особенно волновало. Он предполагал, что уже значится в каких-нибудь более серьезных документах, имеющихся у Стилиана.