— Да, — с досадой признал Ги. — Может и так. Но все равно нужно попробовать.
Илер села, завернувшись в одеяло, и осведомилась:
— Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что готов рискнуть своей шеей ради того, чтобы найти убийцу Жана Жильбера, отец которого сам бы с удовольствием эту шею тебе свернул?
В чем-то она была права: едва ли Солерн вызывал у Жильбера сколько-нибудь теплые чувства. Однако…
— Я дал ему слово, — суховато сказал Ги. — Никто не имеет права убивать людей просто так. К тому же я должен расплатиться с Николетти за помощь.
Илёр хмыкнула:
— Все равно — зачем тебе так рисковать? Регента едва терпят даже придворные лизоблюды, не говоря уже о гвардии, и я не удивлюсь, если Турвель всадит ему пулю в лоб, не дожидаясь мятежников.
— Во дворце обстановка накаляется?
— Как угли в топке. Гвардия недовольна арестом парламента, придворные недовольны тем, что амальские солдаты не выпускают их из дворца, регент недоволен гвардией, парламентом, придворными и народом. Между гвардейцами и амальцами вот-вот начнутся драки.
— Проклятие! Какого черта им всем неймется?!
— А ты все равно хочешь потащиться в Анжеррас, хотя есть занятия поинтересней.
— Это, например, какие?
— Можешь воспользоваться моментом, взять Фонтанжа за яйца и хорошенько их выкрутить.
Ги вздохнул: мысль о мести была сладка. Но, с другой стороны, если он выдаст графа фон Тешену, то потеряет единственную нить, ведущую к претендентам на трон. Сначала надо вытрясти из графа, на кого он поставил, а уж потом…
«А ведь всего полгода назад это называлось бы заговором против короны и злоумышлением против монарха», — подумал Солерн. Ведь он не мог даже сам себе ответить — а что, собственно, будет потом?
— И как ты вообще собираешься попасть в Анжеррас? — продолжала ведьма. — Ты в окно смотрел? Как ты прокрадешься через предместья?
— Хороший вопрос, — пробормотал Ги. — Я задам его Николетти и Турвелю после завтрака.
— Завтрак будет позже, — сказала ведьма. — Сперва ты расплатишься за ужин, ванну и создание уюта в этой норе.
Поскольку к вопросу оплаты Илёр подошла очень основательно, то до мастера Солерн смог добраться только к одиннадцати часам дня. Николетти коротал время за томиком античной поэзии, закусывая духовную пищу свежими булочками. Для безмятежного сна он выбрал тюремную камеру — конечно, самую комфортную, для принцев крови, однако…
— Доброе утро! — воскликнул старик и приветливо втянул ореол подавления. — Продолжим охоту?
— Что вы тут делаете? — спросил Ги. — В смысле, почему здесь…
— Мне необходимо место для отдыха, где можно не сдерживаться, иначе меня настигнут мигрени и прочие малоприятные симптомы, — нетерпеливо ответил мастер, поднялся и нырнул в камзол. — Вы придумали, как нам добраться до Анжерраса?
— Да, — дознаватель с некоторой завистью осмотрел просторные покои: его квартира выглядела намного скромнее. — Для начала отправимся в Эксветен. Мне понадобится помощь Турвеля.
— Уже почти одиннадцать. Если вы будете так пылко отдавать ведьме долги, то не доживете и до пятидесяти.
Ги предпочел пропустить это мимо ушей и поделился с мастером новостью о Фонтанже и эдициуме. Николетти задумчиво склонил голову набок, как филин.
— По-моему, этого следовало ожидать, да и вы, я смотрю, не удивлены. Думаете, это граф кормит революцию деньгами и оружием?
Солерн поморщился: слово “революция” ему не нравилось. Черт возьми, не настолько же все безнадежно!
— Вполне возможно, что это не он, или что таких кормильцев несколько. Я бы проверил дипломатов и послов при дворе. Судя по словам Илёр, там практически каждый первый лелеет мечту подсыпать регенту яду. Кстати, фон Тешен защищен мастеров принуждения так же, как я?
— Конечно! Что за странный вопрос!
— Тогда проникнуть во дворец и приказать ему броситься с балкона мастер не сможет, — сказал Солерн. — Придется по старинке, ножом в бок…
— Вы так говорите, будто сами хотите этим заняться.
— Странно, что он опоил младенца зельем, — продолжал Солерн, решив не обращать внимания на шпильки, поскольку ответить было все равно нечего. — Единственный гарант его власти…
— Ничего странного. В Амале у королей, знати и даже мелких лендлордов принято демонстрировать первенца народу, а чтоб наследник не портил торжественный момент, ему часто дают сонных капель.