— Вы знаете, как это прекратить? — спросил регент: его рука уже синела, а там, где в нее впились ногти ведьмы, выступила кровь.
— Оно закончится само, сир, — сказал Ги; он приблизился к ведьме и всмотрелся в ее лицо. — Пророчества длятся недолго, но их нельзя прерывать.
— Я и не смогу, — поморщился фон Тешен. — Что она видит?
— Кто знает… пророчества могут касаться чего угодно, не только прошлого.
— Откуда вам знать?
— У моего дознавателя есть любовница-ведьма, — сказал Фонтанж. Регент криво усмехнулся:
— И каково же это?
— Разницы почти никакой, — ответил Солерн. — Разве что бывают головокружения.
Фон Тешен посмотрел на дознавателя с неожиданной симпатией, и Фонтанжу это не понравилось. Тем более, что герцог вдруг заявил:
— Кажется, вы первый из даларцев, от которого есть хоть какая-то польза. Раньше я вас не видел.
— Скорее, ваше высочество не придавали моему присутствию значения, — мягко отозвался Солерн. — Я редко бываю при дворе, а когда появляюсь здесь, то стараюсь не привлекать внимания.
Лотрейн слабо вздохнула, и ее пальцы разжались. Южанин тут же подхватил ее под локоть и усадил на стул, а затем без спросу налил ей вина. Лотрейн выпила бокал, как будто все еще не понимая, где она и что делает.
— Ну что? — нетерпеливо спросил фон Тешен. — Что за пророчество? Она скажет?
— Дайте ей бумагу и карандаш, — сказал Солерн. — После пророчеств ведьмы часто не могут говорить.
Герцог тут же протянул Лотрейн кипу листов и карандаш. Ведьма положила их на колено и принялась строчить с такой скоростью, что он едва был виден в ее пальцах. Наконец она откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Солрен передал убористо исписанный лист герцогу, и тот тут же скрылся в комнате, примыкающей к кабинету.
***
— Что там было? — быстро спросил Фонтанж.
— Все не прочел. К тому же пророчества редко бывают конкретны.
— Не выводите меня из терпения! Я и так потратил его достаточно много на ваши выходки! Что вы прочли?
Солерн задумчиво посмотрел на начальника.
— Вам вряд ли что-то скажет мой ответ. Кровь короля ляжет у моря, а его корона сменит свой цвет после бури в алом сердце Далары. Удовлетворены?
Фонтанж скрипнул зубами. Не надо было годами оттачивать мастерство пророчеств, чтобы догадаться, к чему приведет мятеж в Байоле. Но кровь короля у моря… что это значит? Неужели худшие опасения сбудутся, и Монфреи пристроят на даларский трон зад своего родича — короля Инисара?
— А с ней что делать? — спросил Фонтанж, кивнув на ведьму.
— Не знаю, — Ги попытался нащупать на холодной руке Лотрейн пульс, не преуспел и недовольно покосился на окно: собирающаяся на площади толпа гудела все громче. Он вообще был удивлен тем, что взрыв народного гнева не прогремел с самого утра, как только стало очевидно, что случилось с десятком парламентариев. А теперь из-за времени, потраченного на поиски Фонтанжа, сквозь толпу вообще не пройти — хотя Солерн надеялся обернуться за пару часов.
— Я бы хотел, чтобы вы впредь сначала докладывали о подобных вещах мне, — с холодком сказал граф. Ги фыркнул: он бы хотел, чтобы ситуация перестала усложняться день ото дня, и надеялся, что ведьмино пророчество наконец-то сподвигнет регента к разумным действиям. А не к таким, как обычно.
— Вы уверены, что больше ничего не разобрали?
— Да, — буркнул дознаватель. Это было правдой. Лотрейн писала слишком быстро, а за считанные секунды, что лист промелькнул перед глазами Солерна, прочесть весь текст было невозможно. — Почему вы меня спрашиваете? Уверен, она сама вам все расскажет.
— Простите?
Ги сухо сказал:
— У вас есть шанс, воспользуйтесь им. Может, последний экземпляр эдициума где-то здесь.
Глаза Фонтанжа сузились.
— Интересно, — продолжал Солерн, хотя глас рассудка вопил, что надо заткнуться, — на кого вы двое поставили? Точно не на Монфреев — эти и без вас разберутся. Эдмонтины — единственные прямые потомки Даларингов, но у них уже нет ни денег, ни влияния, это захиревший провинциальный род. Южан вы ненавидите, значит, не тийоннские принцы. Кто же остался, а?
— Вы стали слишком много себе позволять в последнее время, Солерн. Я могу напомнить вам про ваше место.
— А я, — ответил дознаватель, — могу напомнить про ваше. Уверен, вы носите подделку с собой, а регенту достаточно намека, чтобы вас обыскать.