И опять Уксинэ стало и горько и смешно: вспомнила про новогоднее гадание на снегу. И Кидери не вышла в богатый дом, и она еще жива, да и замуж собралась… Вошла сестра, и Уксинэ испуганно скомкала платочек, сунула его в карман.
Мирской Тимук по поручению хозяина поехал в Камышлу за Тражуком. На тайной свадьбе должен присутствовать и он, как будущий член семьи. Даже умные люди, когда они одержимы навязчивой идеей, глупеют. Два умных человека — молодой и старый — не поняли друг друга. Тражук был уверен, что хозяин хочет выдать за него Уксинэ, Мурзабаю же казалось, что Тражук с радостью войдет в дом мужем его старшей дочери. А то, что жена будет старше мужа, отца не смущало. Обычно так и бывает в деревне. Молодые люди из бедных не смотрят в зубы невесте, когда идут к богатым в примаки.
Мирской Тимук приехал на этот раз не один, привез с собой мужика, который останется с волами, а Тражуку велел собираться.
Чудно. Не узнать Тимука: добрый, разговорчивый. По пути к дому рассказал о карателях, порке, набате, об уходе многих мужиков в лес, о Назаре. Подчеркнул, что вместе с фронтовиками ушли в лес и все друзья Тражука — чулзирминские и сухореченские. Удивило Тражука, что Тимук расхваливал на все лады ревкомовцев: и Салдака-Мишши, и Николая Радаева. Упомянул даже Илюшу Чугунова.
— Сдается мне, что и Симун там. И хозяин наш так думает, — добавил Тимук.
Тражук был поражен удивительной осведомленностью Тимука. Вот те нелюдим! Все знает. Не догадывается только, почему Тражук терпеливо ждет осени, почему у Тражука екнуло сердце при известии, что Мурзабай позвал его по какому-то важному семейному делу. Но, оказывается, Мирской знал и это. Тимук помолчал, искоса наблюдая за Тражуком, потом спросил, как бы между прочим:
— А скажи, Тражук, хозяин не обещал взять к себе… зятем?
— Обещал, а что? — Тражук еле сдержал радость.
— Я так и думал, — продолжал Тимук скрипучим голосом. — Вот такие они, богачи. Обманом заставляют работать на себя. Выходит, два жениха мы с тобой для вековушки Кулинэ.
— А Уксинэ? — в отчаянье простонал Тражук, выдав Тимуку заветную думку.
— Эгэ! — присвистнул Тимук. — Губа-то у тебя не дура. Об Уксинэ забудь. Говорю тебе, обманывает нас обоих Мурзабай. Уксинэ теперь за хвост не поймаешь. Замуж ее выдаем, за Саньку. На свадьбу тебя позвал хозяин. Своим тебя считает, будущим зятем. Понял теперь? — посмотрел краешком глаза на возможного соперника. «Скис, молодчик. Нет, не думает он про Кулинэ. А все же надо выпроводить его из деревни. Чем черт не шутит. Бесхарактерный. А Мурзабай не выкинет из головы эту блажь, может уговорить парня».
Остаток пути проехали молча. Старый холостяк ликовал, молодой в душе оплакивал свою несчастную долю.
17
Только вчера вечером Тражук вернулся из Камышлы, а нынче солнце еще не перевалило за полдень, а он уже мчался на урхамахе Мурзабая навстречу своей судьбе. В жизни самого робкого человека наступает время, когда самому надо решать… Тражук, проехав Ключевку, натянул поводья и задержался на развилке дорог. Направо — в город, налево — в Вязовку.
Вчера вечером в разговоре с Олей было решено, что Тражук должен отправиться в Вязовку, разыскать через учителя Ятросова своих друзей. Он и матери сказал, что уйдет на заработки в Ягаль или Вязовку, но случилось непредвиденное. Рано утром позвали его в дом хозяина. Тражуку предстояло еще раз взглянуть на свое уходящее счастье. В горнице собралась семья Мурзабая, из посторонних — только Тимук и Тражук. После общей молитвы перед образами невесту повезут прямо в церковь, куда жених приедет отдельно со своими родителями.
Бледная Уксинэ в белом подвенечном платье стоит рядом с Кулинэ. Тражук сравнивает сестер: похожи и не похожи они! У Кулинэ губы тонкие, рот большой. Яркая звезда, что всегда горела во лбу Уксинэ, озаряя припухлые румяные губы, нынче погасла. Лишь слабое пламя свечи освещает ее грустное лицо. Но и теперь она желанна и прекрасна. А Мурзабай? Сегодня он прямо и всерьез сказал, что быть Тражуку хозяином в этом доме. Нет уж, увольте! Пусть хозяйничает тут Тимук.
Тражук стоял позади всех, у порога. Хозяин, крестясь, шептал слова молитвы. К воротам подскакал запыленный всадник. Мимо окна к двору прошел какой-то незнакомец. Мурзабай оглянулся на Тимука и показал глазами, поди, мол, узнай, что за человек. Тимук вышел и тут же через окно поманил рукой хозяина. Тут же вызвали и хозяйку. Кулинэ выбежала вслед за матерью. В горнице остались только Уксинэ и Тражук.
— Прощай, Уксинэ, навеки прощай! — вдруг заговорил Тражук. — Будь счастлива. Сегодня уйду из деревни и никогда не вернусь.
— Что так? Почему вдруг надумал? — тихо спросила Уксинэ, подняв глаза на парня.
— Больше я ничего не скажу, — потупился Тражук.
Уксинэ хотела что-то промолвить, но не смогла. На глазах ее выступили слезы. Она вынула из кармашка вышитый платочек. В окно постучал Тимук, позвал Тражука. Парень взялся за скобу, но, прежде чем выйти, обернулся.
Глаза Уксинэ и Тражука снова встретились.
— Спасибо, Тражук. И я тебе желаю счастья, — сказала Уксинэ и протянула ему платочек. Тражук выхватил его и опрометью бросился вон.
Во дворе Тимук быстро седлал серого в яблоках жеребца, которого перед тем собирались запрячь в тарантас.
— Тражук, сынок, выручай, милый! — обратился к нему Мурзабай. — Больше некому. У Тимука чирей на мягком месте. Садись на урхамаха и скачи в город. Вот тебе нагайка, гони во весь дух. Через два часа будешь там, доставишь этот пакет. Там адрес указан…
Тражук кивнул головой.
За воротами Мирской Тимук, притворившись, что подтягивает подпругу, прохрипел:
— Это пакет Назара. В Таллах тоже народ восстал. Назар попал в плен. Но он хитрый, заране приготовил письмо и попросил тамошнего богача в случае беды доставить в город. А тот прислал сюда. Я нарочно сказал, что у меня чирей. Для тебя стараюсь. Назар просит помощи из города, ты же не дурак помогать карателям! Дуй прямо к партизанам, к своим друзьям. Дорогу к ним, думаю, найдешь. Недаром ты вечером бегал в Сухоречку.
Тражук молча тронул коня.
…И вот перепутье. Можно ведь податься к друзьям и на обратной дороге из города. Но с какими глазами он тогда приедет к ним? Здравствуйте, мол, люди добрые, примите меня, я вашего врага ездил выручать. И Мурзабая нехорошо обманывать. Не надо было соглашаться. Но ведь Назар — брат Уксинэ. Что делать? Там в лесу Осокин, Симун, Радаев, Шатра Микки, ребята. Да еще Оля сказала, что и Румаш появился в тех краях, только не добрался пока до своих. Вовремя вспомнил парень о друге и потянул повод урхамаха влево. Еще одно сомнение: конь. Бросить его да удариться пешком? Конокрадство же это будет, разбой, если уехать на коне Мурзабая. А кто-то будто нашептывает: «Бери коня. Он твой. За два лета ты его заработал». Зачем мне он, этот мурзабаевский жеребец? Он нужен только сейчас, чтоб скорее добраться до Вязовки. А там я его передам… О да, передам его Симуну, — племяннику Мурзабая. Вот и не будет конокрадства! А что обманул доверие Мурзабая и предал Назара, так это не обман, а бунт, восстание против богачей и карателей. Пусть так и знают!
Парень облегченно вздохнул, хлестнул пляшущего урхамаха нагайкой и поскакал навстречу вольным чувашским и русским лесам.
КНИГА ВТОРАЯ
Часть первая
1
Тражук уже больше педели живет в Ягали, вызывая гнев своего дяди Теменя. Дядя Темень — человек старый и несговорчивый. На селе его называют Куштан-Темень: и не только потому, что он богат, а за крутой нрав и привычку артачиться.