И тогда написал просто:
«Дорогая Траудль! Ухожу в армию и, наверно, долго тебя не увижу. Буду верен тебе. Не забывай! Твой Альберт».
Потом вычеркнул «буду верен тебе», снова переписал, положил в конверт, наклеил марку, дошел до ближайшего почтового ящика и опустил письмо. Дома его уже ждал Эрнст Шольтен.
Прежде Альберт никогда не задумывался над тем, как он относится к Эрнсту. Впервые эта мысль пришла ему в голову только здесь на мосту. И когда они после ухода американцев, пошатываясь, брели на восточный берег, он подумал: «Странно, ведь он мой лучший друг, только он один у меня и остался».
И потом, когда Шольтен сцепился с лейтенантом саперной команды, Мутц почувствовал, что настал решающий момент. Действовать в духе патриотических наставлений учителя истории — значит, пойти против Эрнста, ведь Шольтен бунтовщик, саботажник и предатель.
Но Шольтен его друг!
Шольтен сказал «наш мост»! И Мутц считал, что он прав. Но, с другой стороны, Эрнст, нападая на Хампеля, действовал не совсем логично: если бы они не защищали мост, американцы давно прошли бы по нему и лейтенант Хампель не пытался бы теперь его взорвать.
Раздумывая над этим, Мутц не мог прийти ни к какому выводу. Он ждал, стоя с карабином в руке.
И тут Альберт, цепенея от ужаса, увидел в правой руке лейтенанта пистолет. Дуло его медленно лезло вверх. Эрнст не мог этого видеть, так как стоял спиной к Хампелю.
Мутц все еще колебался. Но вот левая рука лейтенанта быстро оттянула затвор и снова отпустила его. Пистолет опять полез вверх. И в тот же миг все сомнения Мутца улетучились. Он больше не думал ни об уроках истории, ни об измене родине, ни о бунте. Он видел только Эрнста и человека, собиравшегося выстрелить ему в спину.
В одно мгновение Мутц вскинул карабин к плечу и, почти не целясь, нажал спуск. Еще раз. Поставил на предохранитель и, опустив карабин, застыл на месте, не в силах отвести глаз от лейтенанта, который медленно валился вперед и ткнулся, наконец, лицом в землю. «Не убивай, не причиняй страданий! Не делай зла! Так повелел господь!» — услышал Альберт голос матери.
И вот он сам стал убийцей.
Когда раздался выстрел, Шольтен обернулся. Увидев, что лейтенант лежит, стал искать глазами Мутца. Тот стоял, словно изваяние, слегка наклонившись вперед, с карабином в руке. Он как-то сразу постарел.
«Молодчина Альберт!» — подумал Шольтен. В нем поднялась волна глубокой нежности и благодарности к Мутцу, который всегда оставался настоящим другом. С какой радостью обнял бы он его! Но сейчас для этого не было времени.
Возвращаясь на мост, Шольтен воображал, что стоит ему пригрозить автоматом — и взрыва не будет. Но это оказалось иллюзией. «А мост теперь все-таки нужно отстоять, иначе то, что сделал для меня Мутц, было бы бессмыслицей!» — решил он.
— Проваливайте! — приказал он солдатам. — И поживей! Не то я стану стрелять!
— Заткнись ты, — угрюмо ответил ему один из них. — Видишь, и так уходим.
И солдаты двинулись к грузовику. Только сейчас Шольтен и Мутц заметили, что те безоружны. Все пятеро.
— А теперь мы выбросим эту дрянь в реку, — сказал Шольтен, — и дело с концом.
Он думал только о взрыве, о мосте, об убитых товарищах, о своем друге Альберте. Он совсем не думал о лейтенанте Хампеле. И главное, он не знал, что эти солдаты прошли всю войну со своим лейтенантом, что они вместе строили мосты, взрывали их и нередко делили с ним последнюю сигарету.
Не подумал он и о том, что пятеро солдат оставили свое оружие в грузовике, потому что во время работы на мосту оно не было нужно.
А солдаты уже стояли в машине. Вот она медленно тронулась, вот пересекла въезд на мост у восточного берега и свернула за угол дома. И тут Альберт сообразил, что шум мотора, вместо того чтобы постепенно удаляться, неожиданно совсем затих.
— Эрнст! — закричал он. — Будь начеку! Машина не уехала! Они возвращаются!
В это время Эрнст уже взвалил первый ящик на перила. «Надеюсь, не взорвется», — подумал он и выпустил ящик из рук.
Он услышал глухой всплеск и взвалил на перила второй ящик.
А когда четвертый ящик бултыхнулся в воду, слева от его каски просвистела первая пуля. Эрнст нырнул в открытый люк и увидел, что Мутц на другой стороне моста сделал то же и, приложив карабин на ящик, настороженно смотрит на восточный берег.
Отдает ли он себе отчет в том, что произойдет, если в ящик, набитый взрывчаткой, попадет пуля?
Но Мутц и не думал об этом. Он и не подозревал, что ему тоже грозит опасность. Его единственным желанием было прикрыть Шольтена, пока тот не сбросит в реку всю взрывчатку.