Наступила гнетущая тишина. Чары без конца вытирал руки, Бяшим делал вид, что выковыривает из зубов застрявшее мясо, хотя он и не притронулся к нему. Хораз-ага заскорузлыми пальцами собирал на скатерти хлебные крошки. Снохи делали вид, что смотрят куда-то в даль и, занятые своими мыслями, не замечают происходящего. Один только Джинны-молла поедал с аппетитом плов, не обращая ни на кого внимания.
Наконец, по-видимому, наевшись досыта, Джинны-молла отодвинулся от плова. Он, вытирая вспотевшее лицо, исподволь посмотрел на братьев и смиренно сказал:
— Давайте помолимся за упокой души усопшего Веллат-ага.
Джинны-молла встал на колени и начал читать молитву. Все последовали его примеру.
— А теперь я готов приступить к делу, ради которого вы меня пригласили. Или вы передумали?! — обратился он к братьям, закончив молитву.
Братья вновь молчали. Наконец-то не выдержала Тумарли:
— Нет, не передумали, разделите нас, и чем быстрее это сделаете, тем лучше…
Хораз-ага, все еще надеявшийся на благополучный исход дела, недовольно посмотрел на языкастую Тумарли.
— А вы какого мнения, Бибигюль? — спросил Хораз-ага жену Бяшима.
Еди по тону Хораз-ага понял, что он против раздела братьев.
Бибигюль не торопилась с ответом. Все выжидающе уставились на нее. Одна Тумарли была беспечна, показывая всем своим видом, что она сказала все, что накипело на душе, и не сомневается в исходе дела.
Бибигюль тяжко вздохнула, обвела всех печальным взглядом, уж было открыла рот, собираясь что-то сказать, но так ничего не сказала.
Молчание тоже ответ, и этот ответ Бибигюль пришелся Еди по душе. «Тяжкий вздох лучше всяких слов выразил ее несогласие с мнением Тумарли. Прислушались бы все и поняли бы всю несуразность этого раздела», — подумал он, надеясь на лучшее.
Хораз-ага, то ли давая возможность братьям еще раз обдумать свое решение, то ли пытаясь сгладить неловкость положения, перевел разговор на другую тему:
— Чары, ты уж извини, как-то не принято об этом говорить, но все же скажи, сколько у тебя детей?
— Если не ошибаюсь, то года два назад жену наградили медалью «Мать-героиня» за то, что она родила и воспитала десятерых детей. После этого у нас еще двое родились… — ответил Чары нерешительно, полушутливо.
В другое бы время Еди от души посмеялся над ответом брата, а сейчас он стыдливо опустил глаза.
— Да ниспошлет им бог здоровья, — пробурчал Джинны-молла.
— А у тебя сколько? — обратился Хораз-ага к Бяшиму.
Бяшим, по устоявшейся привычке, посмотрел на жену. И после того как Тумарли отдала ему молчаливый приказ, мол, что молчишь или ты не знаешь, сколько у тебя детей, Бяшим поспешно ответил:
— Пока восемь…
— Если и они еще сумеют народить всего только двое детей, то в нашем доме будут две героини, — улыбнулся Чары.
Еди показалось, что Чары своей улыбкой пытается растопить лед отношений между домочадцами.
Джинны-молла хотя и пробормотал хвалебные слова в адрес братьев, про себя прикинул, сколько же всего требуется, чтобы содержать такое количество детей, и чуть было ни присвистнул от удивления. Ему, совершенному бобылю, прожившему в молебенном доме у кладбища, трудно даже было представить столь многочисленную семью.
— Им лучше отделиться, Хораз-ага. Иначе и прокормить столько душ из одного казана нелегко будет, — сказал он, сам того не ожидая.
И тут Бибигюль, молчавшую до сих пор, словно прорвало:
— Когда был жив их дед, не испытывали трудностей…
Поспешность, проявленная Джинны-моллой в решении столь щекотливого дела, не понравилась Хораз-ага. Но что поделаешь, он сам привел сюда его в качестве судьи, так теперь изволь прислушиваться к его мнению. Поэтому, опасаясь, как бы молла не разобиделся на слова Бибигюль, поспешил включиться в разговор.
— Бибигюль, если по правде, то и мне не по душе эта затея с разделом. Но в этом и большой беды не вижу. Отделялись и до вас, и после вас будут люди отделяться. Если братья захотели жить самостоятельной семьей, это не значит, что они собираются порвать родственные узы. Братья останутся братьями, — Хораз-ага выдержал паузу, а потом, кивнув в сторону стоявших во дворе ульев с пчелами, добавил: — Мне кажется, что совсем недавно Веллат-ага собирался в город для покупки одного улья для отроившейся в вашем саду пчелиной семьи. А теперь смотрите сколько их стало. И каждая из пчелиных семей живет в своем, отдельном домике. И люди как те пчелы, женят своих сыновей, дочек выдают замуж, создаются новые семьи…