Овез резко повернулся к двери и озарил Кошека уничтожающим взглядом. К своему удивлению, он заметил, что Кошек не затрепетал, как бывало обычно, а спокойно с достоинством выдержал его колючий взгляд. Овезу даже показалось, что, скажи он сейчас хоть слово, спуска ему не будет. В бессильной злобе Овез махнул рукой и пулей выскочил из библиотеки.
Джахан, как подкошенная, опустилась на стул и отрешенным взглядом уставилась в потолок. Кошек на цыпочках, словно боясь разбудить кого-то, прошел к дивану и взял в руки газету, но не до чтения ему было сейчас. Он глядел на свою любимую и ломал голову над тем, как вернуть ей хорошее настроение.
— Ох-хо-хо, надо же такому случиться! — нарочно удивленным тоном произнес Кошек. — Ох-хо-хо!
Джахан не отреагировала.
— Ох-хо-хо! Чудеса чудес, да и только! — не унимался Кошек.
— Ну чего ты там охаешь, Кошек?! — не выдержала Джахан.
Голос Джахан прозвучал хрипло, видимо, она еще не успела успокоиться. Но Кошек был доволен собой: лед тронулся, а остальное приложится.
— Оказывается, и летом может идти снег! — сказал он, улыбаясь во весь рот.
Джахан поняла, что Кошек намекает на ее настроение, и ответила ему в тон:
— Да, Кошек, и такое временами случается… И вообще ты сегодня не ко времени…
Последняя фраза глубоко ранила бесхитростную душу Кошека. Он похлопал ресницами, как обиженный ребенок, и глубоко задумался. «О чем они спорили здесь так горячо? Допустим, Овез может со мной ругаться, это объяснимо, как-никак он — мой начальник. Но причем тут Джахан, она ведь к ферме не имеет никакого отношения. Может быть, они ссорились из-за меня? Но и этого не может быть. Джахан не из тех, кто вмешивается в чужие дела. «Не суй носа в чужие дела, каждый должен справляться со своим делом сам», — отвечала она мне каждый раз, когда пытался ей в чем-то помочь. Нет, не могла Джахан ссориться с Овезом из-за меня. Все же, что послужило поводом для их ссоры?! Может быть… нет, нет, этого не может быть. Овез семейный человек, у него уже дети подрастают».
После долгих и мучительных размышлений Кошек подсел к Джахан и стал в упор разглядывать ее.
Джахан была красива, даже очень. Кошек всегда знал это, но сейчас в ней было нечто большее, чем красота. И это «нечто» превращало ее в глазах Кошека в божественное создание, призванное составить его счастье. Кошек глядел на Джахан долго и чем больше смотрел на нее, тем более она казалась ему красивой и премилой. Маленькая, с ушко иглы, родинка на ее чистом лбу, казалось, так и переливается, как частица агата, а глаза под черными вразлет бровями так и манили его, излучая нежность, какое-то таинство. Даже повседневное платье Джахан казалось сегодня нарядным, а искусная вышивка на нем словно имела загадочный смысл. Кошек так уверовался в этом, что пытался в уме расшифровать замысловатые зигзаги узоров и досадовал тем, что ничего не смыслит в этом.
Джахан была сегодня прекрасна. Она сидела за столом вся такая светлая и чистая, словно утренний цветок. «Как в таком милом и нежном создании может уживаться такое чувство, как гнев?» — подумал Кошек и тут же начал успокаивать себя. «Нет, она не гневается, просто кокетничает со мной. Мне необходимо развеселить ее. Я обязан это сделать, как истинный мужчина. Какой же я мужчина, если я не в состоянии развеять грусть любимой в минуты печали. Нежность и ранимость девического сердца общеизвестны, и тот, кто пренебрегает этим, — просто слепой…»
Кошек нежно, словно нечто хрупкое, погладил руку Джахан и, посмотрев ей прямо в глаза, сказал:
— Джахан, хочешь я тебе спою, а? Могу и станцевать, хочешь?
— Ну и дурачок же ты у меня, — сказала Джахан явно игриво.
— Пусть буду дурачком, только твоим, договорились?! — подхватил Кошек игру и прижался губами к ее рукам.
Джахан легонько отстранилась и с напускной строгостью спросила:
— Это ты жаловался в милицию на Еди или кто тебя надоумил?
Кошек моментально скис.
— Я никогда не предполагал, Джахан, что ты могла обо мне такое подумать…
В это время вошел Овез и прямо с порога объявил:
— Ты зря винишь парня, Джахан, это я написал в милицию.
— Ну и зря ты это сделал… зря. Они только похоронили отца, а вы, бессердечные, тягаете Еди в милицию. Где ваша человечность, элементарная порядочность? Разве можно убитого горем человека еще обвинять в обдуманном воровстве? — вспылила Джахан.