Баба-сейис, стоявший рядом с Овезом, услышав слово «кляча» словно взбесился. Он вырвал из рук Овеза телефонную трубку и с такой силой опустил на рычаг, что бедный аппарат чуть было не разбился.
— Ты сам кляча. Варан-хан. Типун тебе на язык! Ну погоди, мы еще встретимся с тобой и посмотрим, кто кляча! Карлавача Ворошилов знает, Буденный знает… А этот сукин сын, видите ли, его клячей обзывает, — взревел Баба-сейис, а потом обратился к Овезу словно тот его подчиненный, а не наоборот. — Кто коня ищет по телефону?! Не мешкая поезжай в соседний колхоз, да прямо к кобыльему гурту!
Овез незамедлительно кинулся выполнять распоряжение Баба-сейиса.
— Это их рук дело, пойдемте, я вам покажу следы преступника, — все еще продолжал разгоряченный после телефонного разговора старый конюх и повел любопытных в конюшню.
Рядом со стойлом Карлавача виднелась перевернутая ничком большая плетеная корзина. Баба-сейис подошел к ней и осторожно приподнял ее. Под корзиной заблестело гладким обручем сито для просеивания овса. Баба-сейис отложил в сторону сито, и люди невольно засмеялись, увидев под ним еще небольшую алюминиевую чашку. Баба-сейис гневно сверкнул белками глаза:
— Чему вы смеетесь, что тут смешного?! Лучше поглядите сюда, — сказал он и приподнял чашку. — Вот он, след преступника.
На свежепосыпанном песке отчетливо был виден след ног человека в кедах. Люди загалдели и задвигались.
— Осторожно, не подходите близко, след этот нужно сохранить, может быть он выведет нас к преступнику, — сказал Баба-сейис, вновь прикрывая след алюминиевой чашкой.
Село гудело, как потревоженный улей. Кто мог украсть Карлавача, кто?
Застоявшийся в прохладе конюшни, откормленный, ухоженный Карлавач словно опьянел от чистого, прохладного горного воздуха, Он, сгорая от нетерпения, звонко заржал. Над горами пронеслось эхо. Карлавач заржал еще громче, как бы подогревая себя, и встал на дыбы. Он жаждал движения, он хотел скакать, услышать свист ветра в ушах, веселую дробь копыт. Волнение Карлавача передалось Еди, и он, ослабив повод, легонько ударил коня по бокам. Карлавач с места рванул в галоп.
Горные ущелья были покрыты нежной зеленой травой. С вершин, покрытых снегами, дул прохладный ветерок. Конь и всадник, слившись в одно целое, словно парили по узенькому ущелью. Вот всадник натянул вправо поводок коня, и он играючи взлетел на вершину горы. Всадник от неожиданности ахнул. У самого горизонта он увидел огромный солнечный диск. «Неужели опоздал?!» — пронеслось в голове Еди, и он поторопился повернуть обратно.
У выхода из ущелья он увидел милицейский мотоцикл. У Еди не было сомнения в том, что только Варан-хан мог на нем сюда приехать, но зачем? Ему и в голову не приходило, что все село, поднявшись на ноги, разыскивает Карлавача.
Еди соскочил с коня и обследовал следы вокруг мотоцикла. Следов было два и они уходили в глубь гор. «Наверное, кто-нибудь потерял корову, и они разыскивают ее», — подумал Еди и вспомнился ему один случай.
Было это где-то в середине весны. Каждый хозяин в этих местах норовит, чтобы его корова отелилась именно в это время. Оно и понятно. В середине весны не холодно и не жарко, изобилие подножного корма. И молоко вновь отелившейся коровы, питающейся зеленой травой, особое, ароматное, вкусное. Поэтому именно в это время часто можно наблюдать, как сельский пастух вечером с пастбища везет на своем ослике одного, а то и двух телят. Коровы, как и люди, встречаются разные по нраву. Есть и такие, которые норовят убежать далеко в горы и отелиться там подальше от людских, а может быть и коровьих глаз. И пастух не всегда уследит за такой своенравной коровой, схватится у самого села — нет одной коровы, да уже поздно, ищи ветра в поле. Однажды такое случилось и с их коровой. Переждав ночь, Еди с отцом вышли на поиски коровы. Им повезло, не пришлось долго искать. Корова отелилась на лужайке у подножия гор и поэтому была видна издалека. Отец с сыном обрадовались и побежали к корове. Но, не доходя до нее шагов пять, они остановились в растерянности. Корова была вся изранена и еле стояла на ногах, видимо, только инстинкт материнства поддерживал ее. Веллат-ага погладил ее по бокам, приложил к ранам травы и потом обследовал место происшествия. Лужайка вокруг теленка была вся испещрена копытами коровы, видимо, мать всю ночь ходила и охраняла своего дитя. Тут же неподалеку лежал мертвый волк с вспоротым животом. Наблюдая всю эту немую картину, Веллат-ага подозвал к себе сына:
— Видишь эти следы и мертвого волка? Ночью здесь, видимо, была жаркая схватка. И хорошо еще, что волков было всего двое.