Бяшим провел его к комнате Еди, Кадыр молча поблагодарил своего провожатого и дал ему понять, что дальше хотелось бы ему остаться одному.
Полковник Кадыров, войдя в комнату, остановился у двери. Там Еди, Чары-гармонист и мальчик по имени Токар с превеликим аппетитом уплетали вареные кукурузные початки, вели разговор, как и предполагал Бяшим, о конях. Кадыров окинул взглядом помещение. Небольшая комната напоминала павильон фотовыставки о коневодстве. Стены сплошь были обклеены цветными, черно-белыми снимками всех существующих пород лошадей, а одна стена, видимо, была предназначена для афиш туркменских джигитов в составе госцирка. Джигиты в белых папахах были сняты на фоне Парижа, Нью-Йорка, Ванкувера…
Оглядев комнату, Кадыров прислушался к рассказу Еди.
— …Вы только взгляните на этого коня по кличке Анилин, — сказал тот, указывая на цветную вырезку из журнала. — На сегодняшний день Анилин считается самым резвым конем в мире. А жокея зовут Насыпов. Анилин трижды подряд обновлял мировой рекорд. Как вы думаете, во сколько ее оценили западные толстосумы? В триста тысяч долларов!
— Триста тысяч долларов это сколько примерно? — спросил Токар, сверкая глазами.
— Триста тысяч долларов? — Еди на миг задумался. — Я думаю, что эта комната не вместит столько денег.
— Бай-бо! — удивился Токар. — Ну и продали его?
— Нет, наши сказали, что Анилин не продается. К чему его продавать, ведь он лучше ста автомобилей, — сказал Еди и с любовью погладил картинку. — Когда я работал в Ашхабаде на конном заводе, видел аукцион. Ну, базар такой, где иностранцам продают лошадей на золотые деньги. А какие они дают цены за наших ахалтекинцев! — Еди даже закатил глаза.
— Чары, а ты скажи мне, что лучше — конь или велосипед? — спросил вдруг Токар. — Я думаю, велосипед…
— А по мне лучше гармони ничего на свете нет, — сказал Чары, поглаживая свою гармонь.
— Ну и дурни вы! — крикнул Еди, возражая своим товарищам, и тут увидел стоявшего возле двери полковника милиции.
— Здравствуйте, молодые люди! — обратился к ребятам Кадыров, когда те уставились на него, удивляясь его неожиданному появлению. — До того увлеклись своими разговорами, даже гостя не замечаете.
— Здравствуйте, Кадыр-ага, проходите, пожалуйста, — за всех ответил Еди. — Садитесь вот сюда, я вас сейчас угощу отцовским сортовым виноградом.
— Не беспокойся, Еди, спасибо, я уже отведал винограда у Бяшима, — сказал Кадыров, усаживаясь. — А вот от кукурузного початка не отказался бы…
Еди охотно придвинул чашку с вареной кукурузой к Кадыру-ага. Он почему-то обрадовался визиту полковника милиции и про себя подумал: «Если он и сегодня поведет со мной откровенный разговор, все расскажу, как на духу. Поймет — хорошо, не поймет, так будет знать о чем я мечтаю».
Кадыров взял в руки один кукурузный початок и ровными, без малейшего изъяна зубами надкусил его.
— О чем вы только что спорили? — спросил полковник Токара, который смотрел на него завороженно.
Токар, покраснев, опустил глаза.
— Мы говорили про коней, Кадыр-ага, — охотно ответил Еди.
— Ну да, конечно, в такой комнате про коней только и говорить. Чудная комната, молодец Еди, хвалю тебя за твою привязанность к четвероногим друзьям. Только чуткий человек может полюбить животных…
Еди покраснел до ушей. Полковник уловил это и постарался помочь парню преодолеть смущение.
— А этот красавец чей, не наш ли Карлавач? — спросил он, хотя и знал прекрасно гордость всего колхоза.
— Да не-ет, Кадыр-ага, это старший брат Карлавача, — с пылом объяснил Еди. — Помните, английской королеве наши подарили коня?! Так вот это и есть тот самый конь.
Кадыров нарочно удивился, а Еди, радуясь тому, что нашелся заинтересованный собеседник, взволнованно продолжил:
— Так после этого один английский богач прислал письмо с просьбой продать ему такого же коня, сколько бы он ни стоил…
— Ну и продали? — спросил Чары-гармонист, заинтересовавшись этой историей.
— А как же, ведь он наверное, дал уйму денег, — торопливо вставил Токар.
— Кукиш ему! — выкрикнул Еди. — Конечно же, такой бы, как Овез, продал, — добавил он, краснея от того, Что уж слишком разгорячился.
— А где же Карлавач? — спросил полковник, словно бы и не заметив замешательства Еди.
— Вот он, наш Карлавач! — воскликнул Еди, указывая на фотографию в красивой рамке.
Еди мог рассказывать о конях часами, а заинтересованному слушателю и того больше. Полковник Кадыров, слушая его, изредка кивал головой, хотя думы его витали где-то далеко-далеко.