— Не грусти, Базар-джан, если она тебя не согрела любовью, хотя ты за ней хвостом ходил, то и Джуму не согреет, Стоит Халиме-апа уехать, вечно под их окнами стоят и свистят какие-то Алики, электросварщики, волосатые оболтусы. Кто-нибудь из них и окрутит Зохру.
Джума делал вид, что не слышит, и все же последние слова заставили его призадуматься. Подходя к дверям Зохры, он услышал смех. С кем это она? Тут послышались звуки гитары, и Джума понял, что в комнате мужчина. Он весь сжался, хотел было повернуть обратно. Но ему вспомнились слова Халимы-апа: «Джума, ты из наших самый надежный. Присмотри за Зохрой, пока меня не будет. Мне не очень нравится, что эти бездельники-арматурщики в последнее время крутятся у нашего дома». И Джума постучался.
— Сейчас, мамочка, сейчас, — раздалось из-за двери.
Джума чуть не застонал от досады, увидев гостя Зохры — тощего Алика, того самого Алика, о котором говорил сиплый Берды.
— Пошел вон отсюда, волосан несчастный! — процедил Джума.
Вид у него, судя по всему, был такой, что парень, волоча гитару, потащился к выходу:
— Ладно, мы с тобой еще встретимся…
Проводив гостя брошенным ему вслед тапком, который угодил Алику прямо в спину, Джума очень выразительно посмотрел на Зохру.
— Чтоб его земля проглотила, пришел соли попросить и расселся, что же мне оставалось делать? — оправдывалась она. Но Джуму не проведешь: не умеешь врать — не ври! Кто это приходит за солью с гитарой? За солью с солонкой ходят или с чашкой. И с чего это ты усаживаешь просителей на материнскую кровать?
Все это Зохра прочла в его взгляде и опустила голову, когда Джума выходил за дверь. А уходил он расстроенный. Правильно сказал Берды — девушкам верить нельзя! В лицо тебе улыбаются, соловьем разливаются, а сами?.. «Мне будет скучно, приходи, посидим…» Тоже мне, соскучилась! Нет, надо с ней поговорить. Если она смеется надо мной, пусть скажет прямо, решил он. Но как спросить, с чего начать? Ведь она девушка, не может же она сказать: «Я тебя люблю». Самому начинать надо.
После долгих колебаний он решил для храбрости выпить. Но что? Магазина в Караджаре нет и ресторанов нет. И все же он зашел в столовую: немного погодя у него была бутылка лимонада. В столовой, содрав зубами крышечку, он налил себе полстакана лимонада и выпил. Думая, что скажет Зохра, Джума вдруг услыхал знакомый смех. Смеялся тот самый длинноволосый Алик. Весь дрожа, Джума сжал кулаки и приготовился к драке. Он не думал о том, что противников трое, что последний раз он дрался не то в четвертом, не то в пятом классе. Он знал, что длинноволосый подойдет. И ждал его. Так оно и вышло.
— Я же сказал, что мы встретимся, — еще издали произнес нетвердо стоящий на ногах Алик.
Он придвинулся вплотную к Джуме, но тот схватил пьяненького арматурщика за грудки и отволок к друзьям:
— Заберите своего пса, — сказал он.
Волосатик, и так уже еле державшийся на ногах, тяжело рухнул на стол. Один из сидевших за столиком, дал ему оплеуху:
— Негодяй, ты что не даешь рабочему классу спокойно лимонад выпить?
Джума даже не оглянулся. Отошел к своему столику и залпом выпил еще один стакан лимонада. Тоже мне, рабочий класс! Месяца не прошло, как появились на стройке, а уж опозорились.
Парень, который ударил волосатого, подошел к Джуме, попросил у него прощения:
— Ты, друг, не серчай на этого дурака, выпил он. Знаешь ведь — если козе под хвост водки налить, на волка нападает. Давай руку, познакомимся. Меня зовут Гардаш.
Джума отодвинул его руку. Гардаш не обиделся.
— Я тебе от чистого сердца предлагаю дружбу. Клянусь, с сегодняшнего дня ты этого негодяя не увидишь, и он тебе ни слова не скажет.
То ли Джума помягчел, то ли поверил Гардашу, который говорил так искренне, он подал руку.
Потом они пересели за стол Гардаша, и сколько Джума выпил там и о чем говорил, он уже не помнил…
На следующее утро Джума не вышел на работу.
Как ни хитрил Берды, стараясь уклониться от расспросов бригадира, в конце концов пришлось сказать правду.
— Он… пришел ночью и повалился на кровать. Наутро стали мы его будить, а он спит как убитый. Выпил… Что делать, оставили и пошли на работу.
Таган-ага промолчал. Потом отшвырнул мастерок.
— Хороши друзья! — сказал он. — В одном доме живете, вместе хлеб-соль едите и не знаете, с кем пьет ваш друг, где ночует, что делает. Хороши!
— Напрасно вы нас ругаете, — возразил Базар. — Он сказал, что пойдет к Зохре, а пришел пьяный…
— Он у нас ничего не пил, — крикнула Зохра. — И даже не посидел…
Больше Таган-ага ни о чем не спрашивал. И ребята за работой перестали думать о Джуме. Зато его не забыли новые друзья. Они пришли, когда поднялось солнце. Джума, услышав за дверьми голоса, приподнял тяжелую, словно песком набитую голову и встал. Попробовал вспомнить, что произошло вечером, но так и не уразумел, как попался на удочку.