Только парни не унимались. Теперь они всякий раз задевали ее то шуткой, то вопросом, и постепенно Сельби стала привыкать к их неназойливому ухаживанию. А когда она стала разговаривать с ними, стеснительные подростки вдруг стали необычайно красноречивы. Каких только небылиц они не выдумывали, лишь бы девушка, хоть на мгновение, задержалась рядом с насосной. Впрочем, в этом не было особой нужды. Теперь Сельби и сама была не прочь поболтать с ребятами. Если выдавалась свободная от домашних дел минутка, она приходила к водозабору.
Дни шли за днями. И с каждым днем все сильней становилось чувство ребят. Но рядом с тем добрым и светлым предощущением счастья, которое рождает в юношеских сердцах первая любовь, незаметно поселился и коварный червь соперничества. Нобаткулы и Сердар еще и себе стыдились признаться в том, что ревнуют друг друга, но откровенность между ними незаметно исчезла.
— Слушай, Сердар, чего ради мы торчим здесь дни и ночи? — спросил как-то Нобаткулы, стараясь, чтобы вопрос прозвучал непринужденно. — Давай-ка лучше работать сменами.
— Как хочешь! — с показным равнодушием откликнулся Сердар. Но лукавый взгляд, который он кинул в сторону своего напарника, выдал его — он и сам был рад почаще оставаться с Сельби наедине.
Они стали дежурить посменно. Но время пробегало незаметно. Всякий раз, сдавая пост Сердару, Нобаткулы с сожалением вспоминал ту счастливую пору, когда он работал без помощника.
Так было и в тот раз. Он уже переоделся и поджидал Сердара, когда на берегу появилась Сельби. В нарядном ситцевом платье девушка походила на большую пеструю бабочку. Когда Сельби подошла поближе, Нобаткулы с удивлением заметил на ее лице незнакомое прежде выражение восторженности. Глаза сияли, щеки заливал ровный румянец. Он не сумел скрыть своего восхищения. Сельби посмотрела на него как-то странно… Только что из того, что посмотрела? Откуда ему было знать, что творится в ее сердце.
Сельби сорвала несколько тонких ивовых ветвей, сплела из них венок и надела его на себя, как корону.
— Ну как, идет? — смеясь, спросила она.
Между ними не было и шага. Они-стояли так близко, что Нобаткулы ощутил свежее дыхание девушки, увидел, как пульсирует голубая жилка на стройной девичьей шее. Взгляды их на мгновение пересеклись, и Нобаткулы вдруг испуганно потупился. Он очень волновался, сердце тревожно колотилось в предчувствии необыкновенного. «Почему же именно сегодня, не вчера, не позавчера, когда я целыми днями был один? Надо же… Хоть бы Сердар опоздал! Чтоб ему колючка шину проколола!»
Но этим надеждам не суждено было оправдаться. Нобаткулы поднял глаза и увидел, как по дороге к ним пыля приближается Сердар на своем скрипучем велосипеде.
А Сердар заметил Сельби еще издалека. «И чего она тут в такую рань делает, — сначала удивился он, но тут же ужасная догадка обожгла мозг. — Так мне и надо. «Пока трус решится — свадьба пройдет» — Нобаткулы зря времени не терял. Дурак я, не мог сразу признаться Сельби, что люблю…»
Он притормозил. «Не буду мешать», — решил Сердар и уже собирался свернуть с дороги, как стоящие под ивами заметили его. Ничего не оставалось, как приналечь на педали.
Парни, хоть и старались не выдавать своих мыслей, оба чувствовали себя смущенными. О Сельби не произнесли ни слова — все было и так ясно.
— Привет! — бодро сказал Сердар. — Тебе велик дать?
А сам между тем подумал: «Ну, что торчишь? Сдал смену — уходи!».
— Не надо, — буркнул Нобаткулы. «Не терпится, что ли? Вот назло тебе не уеду!» — обиженно подумал он.
И все же причины задержаться на берегу не нашлось, пришлось уходить. Нобаткулы решительно отправился домой. Однако же, хоть и ушел, а словно половину сердца оставил. Как ни силился уйти гордо, не оглядываясь — обернулся. Сельби, как ни в чем не бывало, весело смеясь, кружилась в танце перед Сердаром.
— Красивая я в этом венке? — спрашивала она у Сердара.
Нобаткулы не стал дожидаться ответа, пошел прочь. Но чем дальше уходил он от канала, тем короче делались его шаги. Наконец он остановился, бросил на траву куртку, которую нес наброшенной на плечи, лег. Светлое безоблачное небо висело над ним. Он не хотел спать, хоть всю ночь не сомкнул глаз, — перед глазами у него кружилась смеющаяся Сельби. Чтобы прогнать наваждение, Нобаткулы сел, потом снова откинулся на траву. Но видение не исчезло. И вдруг… «Бэ, почему это движка не слышно. По ночам его даже в селе слыхать!..»
Он решительно встал, собираясь бежать к насосу, но потом передумал. «В конце концов я свое дежурство сдал и не обязан теперь прислушиваться, работает движок или нет. Бог с ним! Что я ему — нянька? Очень даже хорошо, завтра и мираб, и председатель поймут, кто есть кто. Пусть не выпендривается!»