— А вы не пробовали выслушивать людей до конца?
— А вы не пробовали устроиться на нормальную работу?
Я пропустила это замечание мимо ушей.
— Полина Усольцева, по свидетельству сестры, не собиралась сводить счеты с жизнью. И мне хотелось бы знать, почему вы…
Белая, плотная ладонь Морошина опять взметнулась перед моим лицом.
— На этом остановимся. Сестра Усольцевой уже была у меня, и мне казалось, я ей все доходчиво объяснил. В возбуждении дела отказано. Нет никаких веских свидетельств в пользу того, что имело место убийство или доведение до самоубийства. Ее домыслы — не моя забота. Покиньте мой кабинет немедленно. Я не обязан никому давать отчет в своих действиях, — он махнул рукой так, словно отгонял назойливую муху, — тем более вам.
— Тем более мне? — Я откинулась на жесткую спинку офисного стула. — Слушайте, это уже что-то личное. Я что, наступила вам на ногу в поликлинике?
Морошин побагровел.
— Девушка, я настоятельно советую вам прекратить этот спектакль и покинуть мой кабинет.
Я встала, схватившись за спину.
— Вы очень недальновидны. У меня много хороших знакомых в органах, и они часто сотрудничают со мной на взаимовыгодной основе…
— Мне неинтересно, — опять перебил Морошин и устало вздохнул. — Послушайте, мне известно, кто вы такая. И я не в восторге от того, чем вы занимаетесь. С моей точки зрения, ваша деятельность только мешает полиции и следственному комитету. Сосредоточьтесь лучше на том, чем занимаются частные детективы во всем мире, — поимке неверных мужей. А расследование смертей оставьте компетентным людям, которые нашли своему образованию лучшее применение, чем вы.
Я почувствовала, как удушливая волна гнева поднимается внутри меня. В ушах зашумела кровь. К черту вежливость и профессионализм!
— Если лучшее применение образованию означает протирать зад на стуле, пытаясь не нарушить ни единого регламента, то поздравляю, вы настоящий профессионал своего дела. Но если вы так верите в логику и правила, то ответьте: зачем самоубийца в день своего самоубийства совершает странные покупки и планирует следующую неделю в ежедневнике?
— Понимать мысли самоубийц не моя забота.
— «Не моя забота» — это что, слоган вашего РОВД? Недаром у него такая плохая репутация, — не сдержалась я, — таких продажных, ленивых, напыщенных…
— До свидания. Еще одно слово, и я влеплю вам статью за оскорбление сотрудника при исполнении. Уходите и не забудьте дверь закрыть поплотнее — там замок ненадежный.
Я двинулась к выходу, но все же не удержалась от последней попытки заинтересовать следователя:
— Полина купила веревочную лестницу и билет на поезд. А через два часа пошла и скинулась с моста.
Морошин молча посмотрел на меня и дал понять, что будет смотреть до тех пор, пока я не выйду из кабинета.
— Вот поэтому вы и обедаете в одиночестве. Никто не хочет сидеть за одним столом с Настольной книгой дознавателя.
Я выскочила за дверь, ругая себя последними словами за то, что не смогла справиться с эмоциями. Кирьянов же предупреждал, что с Морошиным будет тяжело. Зачем я вообще сюда пришла? Надо слушать старых опытных друзей, которые пытаются облегчить свою жизнь.
Пока я бесполезно сотрясала воздух у непрошибаемого следователя, на улице похолодало. Воздух стал как будто плотнее и гуще. За тесной толпой многоэтажек показалось свинцовое облако. Я хотела пройтись до злополучного мостика, чтобы самой осмотреть место, откуда прыгнула Усольцева, но сомневалась, что дождь не застигнет меня в дороге. Кроме того, спина разболелась не на шутку. Пора было принимать лекарство и натирать поясницу чудодейственной мазью, прописанной врачом, но я все оставила дома, потому что надеялась к этому времени вернуться.
Я уже вытащила телефон, чтобы вызвать такси, как вдруг около меня резко притормозила машина, едва не обдав меня грязной водой из лужи на обочине.
— Иванова! Что ты тут делаешь?
Это был Владимир Сергеевич Кирьянов, которому я обрадовалась, как родному. Киря выскочил из машины и раскрыл передо мной дверцу.
— Неужели подвезешь? — спросила я из вежливости.
— А что с тобой делать? Как спина? Выглядишь не очень.
Я, ойкая, забралась на заднее сиденье служебного уазика. Владимир Сергеевич сел рядом и хлопнул водителя по плечу:
— Петренко, гоу! — И назвал мой адрес.
— Нет, погоди, Петренко! — взмолилась я. — Меня не домой. Мне в Туристический парк нужно, туда, где Мост Влюбленных.
Раз уж такая удача, решила я, проеду до мостика и оттуда вызову такси. Зачем откладывать дело, если можно воспользоваться удачными обстоятельствами?