А что я мог сказать? Что он неправомочен в своих нападках? Что он не имеет право третировать незнакомого индивидуума? Или что? Пока я вот так стоял и трясся от холода, нежданный спасатель принялся снимать с себя пальто. Укутал меня в него и подхватил на руки. На руках меня в последнее время часто носили сиделки мужского пола, поэтому я расслабился и затих, даже не думая вырываться. Одна только мысль билась в голове, что я очень благодарен производителям таких прочных джинсов…
И только отогревшись в тепле машины, решился взглянуть своему спасителю в лицо.
Этого не может быть! Себастьян Морейн! Умница, почти гений. Мой главный конкурент. Тот, на которого я собирал многотомное досье и тридцати годам которого отчаянно завидовал. И не только его молодости и уму. Себастьян, Себ, его фотографию я хранил в тайном отделении своего стола и вытаскивал, только когда рядом никого не было… Именно его, имея все возможности, я никогда не задевал и не пытался разорить. Себ, я помогал ему, как только мог, но я был слишком стар, чтобы даже намекнуть ему о своей заинтересованности. А теперь? А теперь я нищий и босой бродяга? Интересные перспективы… Теперь я никому не нужен ради моих денег. А ради чего, ради аметистовых глаз? Даже имея семидесятивосьмилетние мозги, я, похоже, стал ребенком. Но подбирают же на улице бродячих собак… Может, и меня подберут?
- Куда тебя отвести?
Нда… не подобрали… Я с ужасом представил себе, что меня дома будут ждать люди, в чью пользу я только что оставил завещание…
- У меня нет дома. Высадите меня, пожалуйста, где-нибудь тут, - и я, не глядя, махнул рукой в заоконный пейзаж.
Я ждал, но машина все ехала и ехала, не останавливаясь. Я поднял глаза на Себастьяна, пытаясь красноречиво изобразить вопрос.
- Переночуешь у меня, а там посмотрим, - Себ явно был недоволен, но старался не показать вида.
Переночевал, но на утро не смог сказать ни слова, ангина обложила горло так, что и дышалось с трудом. А через неделю оказалось, что в доме я уже прижился.
Срок вступления в наследство был полгода, а при отсутствии мертвого тела еще и требовалось расследование… так что пока время у меня было.
Хотя… Что я знал о времени? Быть может, моему телу завтра же приспичит еще раз прыгнуть с моста…
А Себастьян, вот он живой, моя мечта с первого взгляда, как только я увидел его пять лет назад.
Я пришел к нему ночью, пришел в единственных джинсах, что были моими, пришел как был и отдал ему все, что имел. Свое тело, свою душу и свое сердце. И он не прогнал меня…
Сказочная, волшебная ночь, она была именно такой, как мне представлялось. А Себастьян, он был даже лучше, чем в моих мечтах. Я, задыхаясь от восторга, гладил его плечи, льнул к нему всем своим новым, молодым, жарким телом. Я обвивал его руками, обхватывал ногами, укрывал волосами, я вжимался в него, силясь слиться воедино. Я целовал его, пьянея от сумасшедшего желания. И в этом опьянении я говорил ему, как полюбил его, увидев пять лет назад, как мечтал о нем, не смея подойти, как жаждал хотя бы прикоснуться к нему… Я дорвался до него и, словно наркоман в ломке, старался получить все и сразу.
И получил… Утром.
- Вот, - сказал он мне, протягивая деньги.
Я с удивлением посмотрел на него. Зачем они мне?
- Сегодня ночью придешь и получишь еще столько же.
Я в тупом изумлении смотрел на три радужные бумажки, зажатые в его руке. Именно во столько была оценена моя любовь…
Я молча развернулся и ушел. Ушел как был, в одних джинсах, босой… Ушел в сторону треклятого моста. Ничто и никогда не смогло бы выбить меня из колеи, никому не дано было побороть во мне жажду жизни. Никому, кроме Себастьяна…
Я снова стоял на мосту, вцепившись в чугун перил и не чувствуя холода. Все повторяется в этой жизни, и как же, наверное, удивятся те, кто послал меня сюда в первый раз, обнаружив мое тело здесь через неделю.
Я перекинул через перила одну ногу… Чужая рука за джинсы сдернула меня назад.
- Алекс! – меня прижали к чьей-то груди. – Дурной! Сумасшедший! Прости! Прости, я не поверил… Ведь не бывает такой отчаянной любви, как твоя! Я испугался, что это просто шутка, что тебе что-то нужно от меня… и деньги, будь они прокляты, я боялся, что из-за них… - он отстранился, заглядывая мне в глаза. – Я смогу когда-нибудь вымолить у тебя прощение?
- Если очень постараешься… – и я уткнулся в его шею, вдыхая запах дорогого одеколона, уже ставшего родным.
- Я постараюсь…
Вот уже восемь лет мы вместе и я не жалею ни о чем. А фирма, так удачно завладевшая моим завещанием? Фирма уже давно принадлежит мне. Такими ресурсами ведь не разбрасываются…