7.1
Бескрайние поля таблиц всегда завораживали меня своей нечеловеческой правильностью. Они, как и строения древних зодчих, настолько больше одного человека, что показывают твое истинное место в мироздании. Я — всего лишь одинокая строка из миллиардов записей.
То, что я задумал совершить, выглядело как святотатство. Вызов какому-то бесстрастному и абсолютному в своей непогрешимости божеству электронного разума.
Я прилетел на работу, и при входе снова был послан куда-то в глухой подвал. Эта глупость уже начинала раздражать, но пока было некогда разбираться. По пути, трясясь в вагоне метро и любуясь безупречными линиями моста, я успел четко осознать, что шансов на повторение божественной ошибки практически нет. Пока я отдыхал, Система, электронный мозг нашего Центра, уже несколько раз проверила саму себя и, конечно, устранила мелкую и досадную оплошность. Для цифрового монстра права доступа одного маленького оператора — просто пылинка, которую он, наверняка, успел стряхнуть.
Мне оставалось только молиться этому бесстрастному божеству, чтобы он чуть-чуть еще позанимался своими делами на великом пути к всеобщему просветлению и не обращал свой взор на меня, убогого. Иначе моя жертва, принесенная сегодня в виде зарабатывания лишних очков дисгармонизации, окажется напрасной.
И высший разум снизошел до моей самодельной молитвы. Когда я, слегка трясущимися руками включил экран, проверил, что Система узнала меня, и открыл таблицу нарушителей, мой прекрасный глюк все еще был со мной. Бесконечные строчки так же, как и вчера, горели ярко-черным и говорили, что они полностью в моей власти.
Я возблагодарил всех богов, которых почитала моя церковь, и добавил к их списку Великого Цифрового Владыку. Если такового в нашем мире еще не было, то настало самое время его выдумать и подарить изнывающему без веры человечеству.
Конечно, подобная благодать, да еще и два дня подряд, показалась мне несколько излише-щедрой, но кем я был, чтобы спорить с великим электронным Богом? Он дал мне право изменять данные и властвовать над ними, сделал меня частью неведомого Чуда, и я не чувствовал в себе силы оспаривать его решения.
Руки привычно накладывали на таблицу фильтры поиска.
Район города… Класс нарушения: повторное… Текущий уровень дисгармонизации: третий… И, самое главное, точное время нового нарушения: 16:47.
Строчки забегали, выбирая нужную информацию, и вот я смотрю на нее — единственную запись, что отвечает заданным параметрам. Тут указано, что нарушитель — опаснейший тип, который совершал разнообразные промахи и обижал свою домашнюю технику. Все сходится, я нашел самого себя в таблице нарушителей!
Самое важное в этой записи, святая святых, — мой собственный уникальный номер, генетический код в многослойной системе баз данных. Возможно, где-то там хранится и мое настоящее имя, но оно может повторяться среди человекоединиц, и никому, в сущности, не интересно.
Поэтому Общегородская Система присваивает нам всем Уникальный идентификатор, и он един для сотни разнообразных баз данных: медицинских, жилых, учебных, рабочих. Все они связаны между собой, и по ним можно путешествовать, как по летающим островам, скованными длинными цепями, но прав для этого у меня нет. А вот таблица нарушителей пока моя, и я готов принять правильное решение по собственному вопросу.
Разумеется, первым делом я скопировал свой личный идентификатор в отдельный файл, а потом еще заучил его. Не могу сказать, зачем он мне нужен, но такую информацию я больше никогда не добуду, терять ее просто нельзя.
А потом я сделал то, ради чего сюда пришел.
Я нашел в таблице нарушителей все записи, которые касались меня, их оказалось больше десяти, выделил и удалил скопом, ни на секунду не затормозив и не усомнившись в правильности сделанного. Я не был виноват. Я просто исправлял небольшую ошибку непогрешимой системы.
Проделав невероятное, невиданное действие, я осторожно оглядел чуть гудящий рабочий зал и яркий ночной день за окном. Окружающий мир удивительно бедно отреагировал на мое свершение. Адекватным ответом был бы, наверное, небесный гром или обрушение одной из стен нашего здания. Однако все строения оставались целыми и никакая кара, кажется, не собиралась настигать меня в моем удобном и эргономичном рабочем кресле.
Я выпустил, наконец, воздух из легких и прислушался к внутренним ощущениям. Тоже без изменений. Я не чувствовал себя больше или меньше нарушителем, чем минуту назад.
Теперь только я вспомнил, что если возникают проблемы с правами доступа, я должен послать запрос в нашу местную Систему, и ждать, что компетентное лицо, кто-нибудь из системных администраторов, исправит ошибку… Однако, если рассуждать логически, никаких проблем у меня не было. Даже наоборот. Вот если у меня что-нибудь заглючит, то, разумеется, сообщу куда надо.
Радость победы, о которой я так много читал, и вправду пьянила мозг, не хуже крепкого выдержанного рома, что бы это ни означало. Больше всего хотелось сейчас сбегать домой и проверить, заказал ли мой вредоносный холодильный шкаф нормальные продукты, однако до этого счастливого момента оставалось еще семь часов работы.
Вызов от Михалыча заставил меня подпрыгнуть в кресле и гулко отозвался биением сердца. Я вдруг сообразил, что мой подвиг, вообще-то, называется должностным преступлением и наверняка карается самым жестоким образом. Я почувствовал себя преступником-дилетантом, который не удосужился ознакомиться перед «делом», какие именно статьи законов он нарушает, и что ему за это грозит. Если честно, разрабатывая свой план, я думал только о хорошо прожаренной отбивной и о том, как я ненавижу тренажеры с аромомаслами.
А еще нужно было признать, меня увлекла задача сама по себе — можно ли ее решить, имея только свои руки, голову и небольшой бонус — доступ к изменению таблицы? Теперь, несколько запоздало, я припомнил, что наши базы неплохо защищены и, возможно, несанкционированные подтирания данных как-то отслеживаются.
В этот момент, если бы мне дали возможность вернуться на десять минут назад… я бы чуть-чуть получше подготовился к своему подвигу.
Я еще раз оглянулся — в зале тихо, никому до меня дела нет, как всегда. Элеонора вышла на перерыв, Шизик не более безумен, чем обычно, что-то напевает, из-под купола шумоизоляции не слышно, слава Богу. А Урбана опять на работе нет.
Повторный вызов просверлил мозг и заставил подняться. По пути у меня было время подумать о защите, объяснениях и отговорках, но все это вылетело из головы, когда я увидел, что в загородке начальника кроме Михалыча находится кто-то еще.
Идею убежать и спрятаться куда-нибудь я отмел. Потому что это означало признание вины. Мысль работала невероятно быстро. Я успел припомнить, кажется, все задержания, в которых участвовал. После них обязательно следовал обыск. Я представил, как моя группа захвата, неразличимые бойцы в темной одежде, откидывают крышку кровати и находят нашу переписку. Сменщица тоже попадет под Программу гармонизации! Уровень четвертый, не меньше. Бежать нельзя, надо выкручиваться до последнего.
Я бодро два раза стукнул в дверь и нацепил на лицо улыбку. Все равно я эту тупую Программу поддержки сделал! Даже если сейчас меня заберут в соседнее здание, я уже победитель!
— Коллега, я вызвал вас по чрезвычайно важному делу…
Кабинет у Михалыча настолько тесный, что трое людей в нем помещаются лишь с некоторым допущением. Допустим, хозяин кабинета — неестественно худой… Зато гость это компенсирует плотным телосложением и высоким ростом… Я втиснулся кое-как туда и даже закрыл за собой дверь. Сердце гулко колотилось, и было страшно, что в такой тесноте они это заметят.
— Познакомьтесь, это наш коллега из отдела Гармонизации высоких уровней.