— Счастливые цифры, — пробормотал я, понимая, что пора уже перестать ждать от людей слишком многого. Как там говорила Элеонора? Научиться отделять рабочие моменты от личных? Кажется, этим искусством тут все, кроме меня, владеют в совершенстве. Время отпуска — надо отдыхать, а всех нарушителей не переловишь!
— Да, именно счастливые, — радостно согласился новый номер 888. Мне очень повезло проходить практику на таком ответственном месте!
Студент, значит! В голову почему-то полезли мысли, как настоящий номер 888 сидит сейчас на пляже, под пальмами, у бескрайнего синего моря. Это было понятно и очень по-человечески, однако я никогда не видел его без черного пальто, поэтому суммарная картина вышла странной.
— Вероятно, вы хотите узнать подробности этого дела? — предположил я. — Отчет я составлю, но чуть позднее.
— Я не знаю, о чем вы, — радостно прервал он меня. — Мне просто нужно задать вам несколько вопросов… э-э-м… общего характера, и внести данные в базу.
— А эти вопросы, их оставил настоящий номер 888? — уточнил я.
Молодой коллега нахмурился.
— Сейчас я настоящий 888, не сомневайтесь.
— Я не сомневаюсь.
— Вопросы с рекомендацией опросить вас пришли сегодня от Центральной Системы. Туда же я отправлю ваши ответы.
Это было интересно. То есть, со мной хотел пообщаться сам Электронный интеллект, главный мозг Центра Гармонизации. А человек передо мной — всего лишь оператор. Функциональный отросток, который может провести опрос и внести ответы в нужные ячейки.
Система знает больше, чем люди. Каждый человек на своем рабочем месте имеет доступ лишь к части информации, и лишь Система обладает ею в полной мере. Подозреваю, что она даже знает наши настоящие имена.
— Простите, перед тем, как мы начнем, могу я задать один вопрос? — Я все еще стоял перед ним, как проситель.
— Не уверен.
— Просто тот нарушитель, которого сегодня к вам доставили… Он болен, и я хотел узнать…
— Да, я слышал, очень неприятный случай. Рецидивы после Гармонизации высоких уровней бывают очень редко.
— Значит, вы знали, что раньше он проходил Программу? — поразился я.
— Обычно эти данные Система хранит в тайне, чтобы не дискредитировать человека. Ну, знаете, отношения в коллективе и все такое. Но тут из-за того, что повторно… Э-э-м… Да, сегодня я был на микрособрании, и там говорили об этом случае. Его очень внимательно рассматривают.
— Этот человек болен. Его нельзя пока… рассматривать. И я хотел бы еще уточнить…
— Разумеется, сначала ему будет оказана медицинская помощь, — уверил он меня слегка раздраженно.
Я понял, что от этого паренька серьезной помощи не дождаться, но решил хотя бы выяснить то, что было для меня важно.
— А почему он работал у нас?
— А что не так? — удивился молодой коллега.
— Ну… после Программы…
— Вот именно. После программы каждый человек остается полноценным членом нашего общества, гражданином. У него есть все права. Почему бы ему не работать гармонизатором? Это такая же работа, как и любая другая, — кажется, он даже обиделся, но быстро опять заулыбался. — Возможно, Система даже специально приняла такое решение, чтобы иметь его поближе и следить за ним, ну, то есть, приглядывать? — проговорил он задумчиво.
— Да, возможно.
Он как будто смягчился.
— Этот… нарушитель… был вашим другом?
— Да, — ответил я с вызовом. — Первого уровня.
— Возможно, вопросы к вам будут связаны именно с этим!
Ему как будто и самому стало интересно, о чем это он должен меня поспрашивать.
— Вы готовы?
Он притащил на центр комнаты тяжелый стул из угла комнаты и усадил меня на него. Похоже, он очень ответственно относился к своим обязанностям.
— Готов! — ответил я бодро и показал всем видом патологическую склонность к сотрудничеству.
Он занял свое рабочее место, пощелкал что-то на рабочем экране и прочитал первый вопрос:
— Ваша… э-э-м… квалификация.
— Оператор баз данных, — ответил я машинально.
— Получали ли вы образование программиста?
— Нет.
— Владеете ли вы навыками программирования?
— Нет.
Ответ вылетел машинально. Я ничего не понял и решил уточнить:
— Это какая-то ошибка. Я не программист. Почему вы спрашиваете? Это точно вопросы для меня?
Он одним глазом еще раз сверил мой номер и убедительно ответил, что ошибки быть не может.
— А Система?.. — начал, было, я.
— Она никогда не ошибается, — отрезал он. — Давайте продолжим, если вы не против. У меня рабочий день скоро заканчивается.
— У вас такое же расписание, как и у нас?
— Да, вероятно.
— И обед есть? Двадцать минут?
Было странно думать, что тут едят точно так же, как обычные люди
— Двадцать шесть минут. Многие коллеги добираются до столовой с минус десятых этажей, и там пробки у лифтов…
— Понятно. Простите, просто стало любопытно. Я готов.
— Продолжим. Тут не так много вопросов осталось… Вы учились на программиста?
— Нет, я же ответил.
— В последние дни вы писали какие-либо программы?
«Да» за скобками. Я даже язык себе прикусил. По-настоящему, до крови. Нельзя так говорить! Такой ответ будет противоречить предыдущим. А это неправильно. Ой, как неправильно!
— Нет, — ответил медленно.
Подумаю потом! Сейчас только не облажаться.
— В последние дни вы видели программные коды или какие-либо программы?
— Нет.
— Какие чувства вы испытываете во время написания программ?
— Я их не пишу.
Молодой человек за столом сейчас — всего лишь марионетка. Мне кажется, я даже вижу черные ниточки, которые отходят от его рук и головы и уходят куда-то выше, в бесконечность электронного разума. Со мной не он разговаривает. Эти вопросы задает прохладный и бесстрастный женский голос. Вопросов много, и они по-разному спрашивают об одном и том же. И мне нельзя ошибаться.
— Чем вы занимаетесь на работе?
— Базами данных и информационной поддержкой групп захвата.
— Это все, спасибо.
— Все?
— Да. Вы в порядке?
— Конечно.
Я поднялся со стула, чтобы уйти отсюда подобру-поздорову. Мне нужно выплюнуть кровь и подумать.
— Да, по поводу вашего друга… — он окликнул меня у двери. — У меня нет о нем информации.
— Понятно.
— Но если завтра мне откроют базу данных, я смогу посмотреть и сообщу вам. Я пока тут все осваиваю.
— Буду очень благодарен.
Я киваю, в последний раз смотрю на него, ниточек на руках нет, он опять похож на нормального парня. Возможно, скоро он научиться выглядеть так же добросовестно-убедительно, как его старший коллега, настоящий номер 888.
Надеюсь, что я вел себя достаточно спокойно и убедительно. После моего ухода он наверняка заполнит еще дополнительные поля в своем опроснике:
«Проявлял ли респондент признаки волнения?» Оценить по шкале от 1 до 10.
По-честному надо бы ответить: «У него рот полон крови, а пальцы в кармане свело судорогой».
«Отвечал ли респондент на вопросы не задумываясь?»
Ответ: «Он очень старался».
А что это, вообще, было, дорогие коллеги?
Я шел по коридорам, подчиняясь командам коммуникатора, открывал бронированные двери и старался не думать о минус десятом этаже.
Старался не думать о Шизике.
Старался не думать о том, что сегодня я за десять минут написал и запустил отличную программу.
А где я учился программировать?
Мне казалось, что я умею это всегда, но сейчас впервые задумался. Я — оператор баз данных, и только. Почти самая нижняя ступень в здешней иерархии. Мне, вроде бы, и не положено программировать. Сегодня я это сделал, не задумываясь, потому что встала конкретная задача, и в пылу азарта я быстро ее решил.
Коридоры вывели меня к стеклянному переходу между зданиями. Я остановился над транспортной магистралью, завис метрах в десяти над сверкающим потоком машин и увидел, что над городом рассвет — мой вечер в разгаре. А еще с этой точки был виден Мост. В лучах утреннего морозного солнца он прорисовывался на сером небе изящными розовыми росчерками. Наверное, он покрыт сейчас изморозью?