Паша Ровелко сутулился, мышцы его подрагивали, а два плохозапломбированных зуба на нижней и верхней челюсти время от времени постукивали друг о друга. Паша сунул нос под толстый воротник свитера и попытался несвежим дыханием согреть зябкое тело. Кухонный нож больно натирал ногу, и постоянно казалось, что он вот — вот выпадет из — за вытянутого эксплуатацией носка. Под кроссовками хрустел, скрипел, лязгал, ныл, визжал, вытягивал все нервы вязкий изматывающий гравий. Паша занервничал и, чтобы унять дрожь в коленях, присел на сильно покалеченную подростками скамейку в кустах развесистого шиповника.
Дмитрий Владимирович Привалов быстро и относительно легко шагал по пустынным улицам. Он вошел в ритм и удовлетворенно чувствовал, как наполнено пульсирует кровь в сосудах, мышцы становятся упругими, дыхание глубоким и здоровым, мысли приобретают ясность и четкость, а освежающая сырость воздуха приятно омывает разгоряченный организм. Дмитрий Владимирович сошел с асфальтированной дорожки, зашуршал по влажному гравию и улыбнулся, с удовольствием вслушиваясь в легкое эхо своих шагов, навевающее что — то ностальгически детское.
Паша Ровелко сидел нахохлившись на краю скамейки и поплевывал в забитую до отказа различным мусором урну. Чтобы меньше мерзнуть, Паша сунул руки подмышки и зашевелил пальцами в холодных кроссовках.
Мимо Паши прошла пенсионерка Третьякова с пустым бидоном. Паша кисло посмотрел на ее резиновые калоши, а Третьякова покрепче сжала в левом кулачке платочек с завязанными там мелкими деньгами. Потом мимо Паши мягко прошел белый лоснящийся кот, потом прилетели два воробья и стали что — то клевать в смятых бумажках около урны, но грузно приземлившейся голубь их разогнал, а когда Паша на него плюнул, то и он шарахнулся в сторону, потом за маленькой сукой пробежала стайка довольно крупных кабелей, а потом вдалеке показалась туманная фигурка какого — то мужчины.
Дмитрий Владимирович Привалов не удержался и остановился, сбивая с ритма упругий шаг — ему непременно хотелось сорвать ароматный цветок шиповника, взять его с собой на работу и подарить Люсеньке или просто поставить в стакан на своем широком письменном столе. Дмитрий Владимирович два раза укололся, но довольно успешно справился с задачей: цветок был чист, свеж и в нем ползала только одна маленькая букашка. Дмитрий Владимирович аккуратно положил цветок в сумку и с еще более приподнятым настроением зашагал навстречу трудовому дню.
Паша Ровелко заинтересовано вглядывался в приближающуюся мужскую фигуру и очень удивился, когда из — за ее спины появилась еще одна мужская фигура и дружески положила руку на плечо первой мужской фигуре. Паша недовольно сплюнул в маленькую наплеванную до этого лужицу и опять насупился.
Две мужские фигуры поравнялись с Пашей и Витек Бутусов сказал Руслану Кудашеву чтобы он спросил у этого невзрачного парнишки закурить.
— Браток, дай закурить? Сил нет. Умираем.
— Я сам бы покурил — нету.
Витек Бутусов сказал Руслану Кудашеву, что парнишка врет, потому что у него под ногами лежит дымящийся окурок.
— Браток, ты же нас обманываешь, у нас сил нет — умираем, а ты не даешь закурить.
— Да в натуре…
Но Витек Бутусов не стал слушать Пашу, он ударил его кулаком по лицу и сказал, что Паша врун, а он терпеть не может, когда его обманывают, даже, если это делает любимая жена Зуля. Руслан Кудашев тоже ударил Пашу по лицу кулаком, но никак не стал объяснять своих действий, правда, потом и Витек бил Пашу тоже без объяснений.
Паша очнулся в цепких объятиях шиповника, с трудом выдрался из колючек, его правый глаз затек, губы распухли, а под носом засохла тоненькая струйка крови. Паша ощупал языком зубы — кажется, все были на месте — это успокаивало, правда, совсем немного. Паша не стал лезть в гущу кустов за повисшей там сумкой — итак от колючек зудели руки и ноги. А кухонный нож вместе с носком и кроссовкой Паша так и не нашел, поэтому побрел к дому, осторожно ставя ногу и остро ощущая правой подошвой камешки, еще непрогретые утренним солнцем.