— Страшный фильм.
Я в знак согласия промычал и положил свою мужественную сильную ладонь на маленький пухленький кулачок Вероники. В это время парочка сзади вдруг громко и безудержно загоготала. Вероника гневно вырвала свою руку:
— Придурки!
— Да…
— Не понимаю, зачем этим идиотам ходить в кино?!
— Куда же им еще ходить.
— А?
— Да, сидели бы дома.
Главный герой сел на мощный мотоцикл и сквозь бесконечные столбики титров помчался к линии горизонта.
Я толкнул дверь и пропустил Веронику вперед. Вероника повернулась ко мне и наморщила свой беленький лобик:
— А зачем Билл сразу не сказал, что он его брат?
— Наверно, чтобы было интереснее.
— Кому?
— Нам.
— Да причем тут мы, если бы Бил сразу сказал, что он его брат, тогда Гарри, может быть, не убил бы Элен.
Странно, я уже забыл название фильма, а она помнит по именам всех персонажей — бухгалтерия.
— Сюжет в боевиках не всегда поддается логическому объяснению.
— Ой, ну с тобой только в кино ходить! Даже фильм обсудить нельзя.
Вероника поежилась от прохладного ветерка и пошла вперед. Я бы накинул на ее подрагивающие плечи дорогой стильный пиджак, но на мне был только старенький пуловер с маленькой дыркой на правом локте.
— Замерзла?
— Ветер холодный.
— Зайдем ко мне, чаю выпьем, согреемся?
— И не надейся.
Вероника, строго постукивая каблучками, твердо зашагала в направлении своего дома. Навстречу нам попадались одинокие прохожие, влюбленные парочки и кучки мелких хулиганов.
— Симпатичный мальчик слева был, на Сталлоне похож, правда?
— Не разглядел. Любишь Сталлоне?
— Конечно. Я вообще люблю сильных мужчин, высоких и чтобы фигура была, они такие, ты вот зря не качаешься, я бы на твоем месте обязательно занялась культуризмом.
Трицепсы — бицепсы. Надо было под пуловер затолкать спасательный жилет.
— Некоторые женщины тоже бодибилдингом занимаются.
— Женщина может быть и слабой, в ней не это главное, и вообще…
— Я не о том.
— Ты что обиделся? Не обижайся — на правду ведь не обижаются. Ты хотел чаю? Зайдем?
Если я что и хотел, но только не чаю.
— А мама?
— А что мама, чаю, что ли, жалко?
— Здрасьте.
— Здравствуй.
Коридорчик, комнатка, диван, в углу телевизор, в телевизоре мужчина в белой каске говорит, что у него проблемы с трубами и что будь у него всегда и вовремя трубы, он бы… Щелк. Мужчина превратился в светящуюся точку, но и она быстро погасла.
— Присаживайтесь, как вас зовут?
— Виктор.
— Виктор?
— Да, Витя.
— А вы где работаете?
— Где? Я уже говорил, что я летчик-полярник, или нет, не полярник, но что— то в этом роде.
— Я сейчас в отпуске и, наверно, после отпуска уволюсь, меня здесь звали, там у меня товарищ работает, он уже начальник, так что, наверно, я сюда перейду, а то сколько можно мотаться, хотя, конечно, и там свои плюсы, но ведь надо уже и о будущем подумать, нельзя же всю жизнь мотаться, правда?
— Уф!
— Я что-то не совсем поняла, где вы работаете.
— Да геологом, мама, я же тебе говорила.
— Конечно же, геологом — спасибо, родная.
— О, это, наверно, такая интересная работа и платят там хорошо. А что вы ищете?
— В смысле?
— Ну, какие полезные ископаемые?
Подкованная тетенька, чтобы ей такое брякнуть.
— Марганциты.
Хорошо брякнул, сейчас достанет подшивку журнала «Знание — сила» и ткнет своим указательным пальчиком в раздел геологии.
— А что это такое?
Идиот, не мог сказать, что нефть, газ или какой-нибудь алюминий.
— Это такая группа минералов. Их потом это… В общем, очень ценная руда, ее нигде в мире нет, только у нас и в Австралии, больше нигде нет, очень ценная вещь.
— А как у вас с обеспечением, наверно, выдают спецобмундирование?
— Да, в основном канадское.
— А заработки приличные?
— Так трудно сказать, раз на раз не приходится, в целом хватает, но хотелось бы и побольше.
Я устал. Я взял печеньку и съел, потом еще одну, потом еще. В уголках моих губ застряли крошки, а почему бы Веронику ни попросить собрать их кончиком своего розового язычка?
— Витя, а ты далеко живешь?
— Вот так-то.
— Нет, не очень.
— Заходи к нам еще, мы тебя не гоним, но нам завтра рано вставать, так что…
— Конечно, конечно. Спасибо за чай, до свидания. До свидания, Вероника.
— Пока.
Тяжелая дверь мягко вошла в косяки, солидно задвинулись замки, дверная цепочка легкомысленно звякнула.