- Плотно, парень! - сказал кто-то. - Ну теперь-то у тебя есть, чем разменять золотой?
Это была девушка в алом.
- Сколько выпало? - спросила она, придвигаясь ближе.
- Четвертная на золотом, - неуверенно вымолвил Артур.
Девушка присвистнула.
- Пятьсот двенадцать - ну ты и счастливчик! Слушай, а как ты собираешься все спустить до сирены?
- Не знаю, - честно ответил Артур.
Девушка придвинулась еще ближе. Артур не мог оторвать от нее взгляд, его словно парализовало.
- Может, тебе нужен помощник, чтобы это потратить? - спросила она.
- Хорошо, - прохрипел Артур, и тут вдруг до него дошло. Он уставился на девушку и, не успев подумать, брякнул:
- Потратить! Ты хочешь сказать, что это ДЕНЬГИ?!
Девушка расхохоталась так, что у нее слезы брызнули из глаз.
- Ну, ты приколист!
Она уцепилась пухлой ручкой за локоть Артура и потащила его на улицу:
- Ох, мы щас и оттянемся...
Высоко в башне Межобщественных палат, в апартаментах уполномоченного Опотра мисс Анна Силвер налила еще один стаканчик бренди и подтолкнула его через стол к Хигсби.
- Что ты извлек из комментариев Морриса по поводу этой книги? спросила она, перелистывая страницы.
- Он пытался уколоть меня тем, что мы в Опотре не даем потребителям ничего для чтения, кроме молитв и изречений, и скоро даже высшие классы забудут, что такое литература.
- Я не об этом, - фыркнула мисс Силвер.
- Я знаю. Думаю, что он всего лишь прощупывал почву, Анна. Как обычно. Я подбросил ему несколько намеков и в одном направлении, и в противоположном - для равновесия. Но, боюсь, мы тоже ничего не извлекли из Морриса, как и он из нас. Перетягивание каната.
- Мы знаем, что ему известны те же слухи, что и нам.
- Мы это знали и так. И он знал, что мы знали. Если слухи имеют под собой основание, если действительно одно из среднеконтинентальных обществ использует незаконные аналоговые программы для создания армии вторжения а я должен сказать, что начинаю этому верить, - то эти люди поступили в высшей степени умно. Как только произошла утечка информации, они не стали ничего отрицать, а распустили точно такие же слухи об остальных. И теперь все мы топчемся по кругу - по крайней мере, двое из нас троих. Вот тебе и смысл поведения Морриса сегодня вечером. Либо Еторг невиновен и считает виновным Опотр, либо они хотят, чтобы мы так думали. Выбирай, что тебе больше нравится. Гамбит с книгой был разыгран Моррисом намеренно грубо, так что его можно трактовать одним из полудюжины способов в любом из двух помянутых вариантов.
- И все-таки, что ты сам думаешь?
- Не скажу.
- Иногда я тебя ненавижу, - сказала мисс Силвер.
Хигсби принял самодовольный вид.
- Гордон, а что ты думаешь о самом Моррисе?
- Очень способный человек, особенно для нормала. А что?
- Да вот думаю, нормал ли он? Тебе не кажется, Гордон, что он иногда ведет себя, как иммунный? У него бывает такой взгляд...
Хигсби изобразил сатанинский оскал.
- Он тебе нравится?
- Готова броситься ему в объятия! Вот только похож он на ящера в губной помаде, и духами воняет. Нет, серьезно.
- Если говорить серьезно, то очень мало шансов на то, что Моррис - не тот, кем кажется. Не думай, Анна, что если у нас есть очевидные преимущества, то мы обладаем монополией на способности. Ты не только будешь видеть иммунного в каждом, кто не заплетается в собственных коленках, но и станешь недооценивать противника - а это смертельно опасно. Во вторых, если Моррис действительно иммунный, достигший зрелого возраста и высокого положения, не будучи обнаружен нашей организацией, это уже не имеет значения. Если даже он и иммунный, в этом случае он - не наш, и никогда не станет одним из нас. Он на стороне Еторга.
- Хм-м. Это не вполне то, что меня интересовало, ну да ладно. У нас есть что-нибудь почитать, кроме этих кровавых картинок?
Хигсби молча встал и вернулся с потрепанным томиком, хрупкие страницы которого давно пожелтели, а местами и побурели. Мисс Силвер бережно взяла книгу из его рук и уселась читать. Чтение шло нелегко - она морщила лоб, сводила к переносице брови и изредка шевелила губами. Хигсби неторопливо зажег сигарету и откинулся на спинку дивана, глядя в потолок.
- Не понимаю.
- Мм? - спросил Хигсби.
- Снова стихи. Что такое "Бехштейн"?
- Контекст, пожалуйста.
- "Как старый Бехштейн, проданный за бесценок".
- Знакомое место... Ага, вспомнил. Не знаю, Анна. Я бы предположил, что это старинная разновидность ортотайпера. Во всяком случае, можно сказать наверняка, что это инструмент, имеющий клавиатуру...
- Хорошо, но если это ортотайпер, то зачем несколько человек, чтобы его нести? И почему на них надеты фартуки?
- Поэтический образ...
- Знаю, знаю. Но образ чего? А потом эта белиберда в конце: "Да, сэр, она моя милашка, да сэр, она моя милашка, да сэр, до самого Судного дня". Это вообще значит хоть что-то?
- Одни строки кажутся нам осмысленными, другие - нет. Судя по обрывкам, которые попали нам в руки, в доэвпсихические времена писалось множество стихов, и большинство из них куда менее ясны, чем эти. Если хочешь знать мое мнение, часть их - просто ерунда, еще часть мы не можем понять из-за устаревших слов и понятий, а то, что кажется нам самым бредовым, на самом деле имеет наибольший смысл.
Мисс Силвер одарила его скептическим взглядом.
- Ладно. Скажи, верно ли следующее: "писать надо так, чтобы изложить смысл максимально ясно и точно".
- Конечно верно.
- А вот и нет. Один фактор пропущен - краткость. В литературе, к которой ты привыкла, ясность и точность стоят на первом месте. Но в поэзии порядок таков: краткость, точность, ясность. Стихотворение - это компактно упакованный смысл. Обычный декларативный синтаксис занимает слишком много места, так что поэтам пришлось создать фантастически сложную структуру из аллюзий, символов, метафор, и невесть чего еще. Другими словами, чтобы выяснить смысл этого произведения Хаксли, нам мало исследовать дизайн и производство ортотайперов семидесятого года до аналоговой эры, архитектуру первого века нашей эры, точные взаимоотношения...