Леди Адель за время своего главенствования в семье «натворила» немало дел: заключила договор с Ведьмами Шессола; заручилась поддержкой нескольких кланов наследственных вампиров (то есть разумных существ, которые никак не перекликаются со сказками, которыми пугают детей); получила безоговорочную защиту всех фей, окружающих поместье, и соответствующей нечисти; создала огромную торгово-политическую сеть на континенте, вынудив большинство Великих Родов (не в стране, а на континенте), либо сотрудничать с Карцера, либо подчиняться; практически лично предотвратила дворцовый переворот после смерти предыдущего короля и посадила на трон его сына.
Она — одна из самых влиятельных людей королевства и одна из самых сильных Магичек (чтобы пересчитать Магов сильнее — хватит пальцев одной руки).
В общем, если леди Адель Карцера «особенно усердствует» в своей ярости — у тех темных, что засели в Эмиральс — огромные проблемы.
— Что будем делать? — дрожащим голосом спросила Ора.
— Я изучил отчеты. Вы, девушки, будете делать не там, а здесь. Вам предстоит лечить людей и животных, которые пострадают там.
— И Ведьм, — подсказал Марк. — Я уже вызвал Шессола, — пояснил он в ответ на недоуменные взгляды присутствующих.
— Мы, спасибо, сами, — раздался голос с потолка. — Дайте войти, пока мы не пошли сразу к месту действия.
Ора махнула рукой.
Ведьма материализовалась прямо на кухне. Вообще, красиво: легкий доспех слегка искрится от Магии, очень длинные медные волосы самопроизвольно изгибаются (очевидно, тоже напитанные Магией), в руках копье, в глазах огонь…
В общем, любой мужик, увидев, влюбится бесповоротно, один раз и до самой Грани.
— Наши отряды ждут команды. Для начала мы выдвинули боевые семерки и дюжины, а так же — лекарские тройки. Две таких тройки и одну дюжину мы бы разместили здесь у вас.
— Отлично, — Марк ненадолго задумался. — Под лечебницу используем соответствующую башню Университета.
— Эм… — подал голос Ройс. — Я в кармане нашел пробирку, — он потряс записывающую жидкость в ней.
Ора поставила на середину стола миску, и Ройс вылил жидкость туда. Над миской тут же появилось мутное изображение…
…Мы с Гелой сидим в кресле в тот вечер, когда она изучала боевые приемы некромантов и ведем диалог: «Не могу находиться рядом с некромантом такой силы, если мне нечего ему противопоставить. — Когда тебе нечего кому-то противопоставить, ты замораживаешь ему сердце. Что в этот раз не так? — Я не хочу его убивать!»…
Картинка была… Будто подсмотренная снизу. И она продолжалась:
— Они предназначены друг другу. И их встреча — тоже предрешена, — лепетал маленький человечек, стоявший к нам лицом над растворяющейся лужицей записывающей жидкости. — Как же вы не понимаете! Она жизнь — он посмертие! Как бы она не ненавидела его сейчас, но лишь вопрос времени, когда все переменится. Вы недооцениваете силу родственной души! — под конец лепет перерос в визг.
— Знаешь, почему ты до сих пор жив, ничтожество? — вопросил знакомый голос, но человечек молчал. — Потому что не закончил разработку. У тебя неделя. Потом я найду другого…
Картинка пропала, жидкость начала испаряться.
Все молчали. Я думал. Марк бесился.
Речь, несомненно, о Гелате и Ценоте. И, судя по тому, что происходит, маленький человечек был прав. Первые полгода нашего с Гелой общения она так поносила Ценоту, что икалось ему, наверное, круглосуточно. Потом обида истерлась, и после новой встречи Гелата старательно не давала старым чувствам вспыхнуть. Она расценивала Ценоту, как новое знакомство, а мы с Терой следовали ее примеру. Остальные такого отношения не разделяли, но с Гелой не спорили.
Родственные души, значит? Интересно, Ценоту тоже отметил кто-то из Богов?
— Кто подкидывает пробирки? — наконец спросил Мит.
— Какая разница? Мы знаем, что тому, кто засел в Эмиральс, нужен не просто Ценота, а Ценота вместе с Гелой, — резко ответил я.
— С чего ты взял, что речь именно о них? — тихо спросил Икен.
Меня всегда немного пугал его голос: тихий и вкрадчивый. Как у дознавателя.
Но я ответил:
— Ты знаешь много Магов близких к Геле по силе? — Икен мотнул головой. — И я не знаю. А еще я не знаю никого, кто настолько фанатично относится к выбранной профессии, как относится Ценота. Все в Университете прочат ему великое будущее.
— Господин Райхотт действительно проявляет редкие способности к некромантии, — добавил Ректор. — Я даже задумывался о том, чтобы поставить ему в пару Гелату для курсовой в этом году. Получилось бы что-то очень необычное, — Ректор мечтательно прищурился.
Мы еще немного помолчали.
Пока молчали, к Ректору прилетел вестник. Он аккуратно его принял и возвестил:
— Королевская гвардия готова. Башню лекарей тоже подготовили. Остался последний вопрос: как мы собираемся действовать.
Голос подала Ведьма:
— Мы откроем туда портал. Сами. Мало кто смотрит те слои магического фона, которые мы обычно затрагиваем, так что это самый тихий вариант.
— Как долго вы сможете его держать? Сколько народу сможет перейти? — скептически поинтересовался Марк.
— На несколько тысяч наших хватает, — в тон ему парировала Ведьма. — Если ваши не будут лезть беспорядочной толпой — восемь-девять тысяч мы без проблем перебросим.
— Ромуль, давай координаты и привязки.
— Выгрузимся в лесу, в часе пути от города, — на меня уставились непонимающие глаза всех присутствующих. — Нас слишком много. И каждый подтягивает силы. Около семи тысяч воинов. Представляете, сколько будет шума?
— Кот прав, — задумчиво кивнула Ведьма. — Первыми пойдут наши отряды, и — сразу в город. За ними несколько ваших. Формируйте отряды из лучших, и отряды смешанные: Маги с воинами и лекарями.
— Если будет нужно, добросим регулярную армию частями, — согласился Ректор. — На том и порешим. На сборы пятнадцать минут. Ориана, Ламина, вы остаетесь здесь. Ламина в Университет — руководить лечением тяжелораненых. Если успешно справитесь — освобожу от курсовой, — весомо добавил Ректор. Ламина посмотрела на него как на душевнобольного: будто нужна дополнительная мотивация. — Ориана, вы будете принимать во дворе Университета раненых и распределять их. Справитесь — автомат по взаимодействию в экстренных случаях. Ромуль, пойдешь с Марком. Вы двое видели обновленную ауру Гелаты и быстрее найдете ее там.
Дальше я не слушал.
Сам не зная зачем, я, выйдя из кухни, пошел в наши с Гелой комнаты. Наверное, это как перед прыжком в холодную воду: надо подготовиться.
В комнате было чисто и уютно, будто мы ушли пару часов назад. На прикроватной тумбочке лежала всякая мелочь, которую Гелата никогда не использовала в повседневной жизни, но упорно хранила именно здесь. Выбивался из ряда мелочей только клочок бумаги, исписанный мелким почерком.
Я подошел ближе — какие-то расчеты. Я вперил пустой взгляд в эти расчеты и вспомнил, что видел подобные у Гелы в конспектах.
Это был расчет массированного воздействия для большой территории, только с изменениями, которые должны были исключить несколько квадратных метров. На лекции нам рассказывали, как просто воздействовать разными методами, а Гела, видимо, пыталась найти способ, как исключить небольшой пяточек пространства.
Расчеты, наверное, не были верными, и прямо под ними Гела приписала: «Не работает!».
Я еще раз вдохнул воздух тихой и мирной жизни, наполненный учебой, проказами и вкусным дореном, который можно запивать молоком в неограниченных количествах.
Я хвостом чувствовал — вот-вот все необратимо изменится.
А что, если я прав, и Гела почти загнала себя?
С первого истощения в первые же минуты «практики» мы толком так и не отдохнули. Гела, по сути, за все это время ни разу полноценно не восстановила сил. По большому счету, сейчас лишнее магическое усилие повлечет за собой необратимые и, возможно, фатальные изменения…