Хоть я и знал теперь, что дети уже довольно-таки взрослые, но я все равно не мог к этому привыкнуть. Я понимаю прекрасно, что это связано с тем, что мы нашли их, когда их тела из-за магического истощения уменьшились в размерах в несколько раз, но это не облегчало моих привычек.
Все двуногие устроили поудобнее на пушистом ковре, который так нежно любила Гела. Я залез на кровать, и все остальные звери вскоре тоже ко мне присоединились.
Как-то так уж получилось, что мы совсем не обсуждали случившееся между собой. Я даже не рассказывал им, что видел — они обо всем узнали из отчета, который получили после того, как я пришел в себя.
Через час я понял, что это мероприятие затянется очень надолго. Через два — захотел есть. Через три — в желудке у Оры тоже забурчало, и она трогательно покраснела.
— Может, пойдем поедим? Не думаю, что заклинание закончит поиск до утра, — Скептически глядя на количество оставшихся лучей, предложила Тера.
— Да, идем, — встрепенулся Рисп.
Мы всей толпой спустились вниз, где нас, как оказалось, ждали.
Внизу в столовой сидел помощник Адель с кипой документов в руках, рядом с ним стояло несколько внушительных сундуков и ларей.
Мы начали переглядываться.
— Я так и думал, что кушать вы захотите раньше, — с улыбкой сказал нам Мирак.
Мы расселись, слуга начала быстро, но без суеты расставлять приборы и посуду.
— Подавай, как только будет готово, — сразу попросил Балу.
Вообще-то, Балу на кухне очень любили: ел он много, практически все и в силу характера всегда давал честную оценку. Так что, многие новые блюда сперва многократно оттачивались на нем.
— Чем мы можем помочь тебе, Мирак? — спросил я.
— Скорее, наоборот. Во-первых, леди Адель просила сообщить вам, что завтра состоится церемония прощания. Горожане устроили ее. Не спрашивай, — ответил он на мой недоуменный взгляд. — А, во-вторых, мне передали завещание Гелаты, — он недвусмысленно покосился на свою поклажу.
— Итак, Ора. Гелата велела передать письмо и завещала тебе это, — Мирак встал и пошел к Оре.
В пустую тарелку лег конверт, на который Ора уставилась вмиг потяжелевшим взглядом.
Мирак откинул крышку с одного из сундуков, а Ора встала, прямая как меч, и подошла к наследству.
— Полное собрание описания магических зверей, — прошептала она.
Правда, в помещении было так тихо, что слышно было бы и комариный писк.
— Да, абсолютно все издания, начиная с первого, написанного до Войны Богов. Это те самые издания, Ора, и следующим автором будешь ты.
Ора рухнула на колени перед этим сундуком. Она не разрыдалась, нет. Все выглядело гораздо хуже: она просто молча плакала. Не кричала, не ругалась, не всхлипывала, но я отчетливо видел стекающие по щекам слезы. Гелата знала, что Ора мечтает продолжить это древнейшее издание, но тома были разбросаны по континенту.
Я заметил недоумевающие взгляды детей.
— Каждый том составлен новым автором. Эти книги — достаточно мощные артефакты. Начать писать следующую может только тот, у кого они находятся все вместе, а собираются они только у очень увлеченных натур, вроде нашей Оры. Только, обычно у этих натур уходит вся жизнь на сборы, — мой голос предательски дрогнул, но я постарался взять себя в лапы. — А после смерти последнего автора снова разлетаются по континенту, пока не появится на свет следующий гениальный зоолог или животный целитель.
В моей голове ярко вспыхнуло зимнее утро, когда Гелата нашла в конюшне первый том, который оказался у нас. И как она уговаривала артефакт немного подождать, пока она разыщет все остальные книги, чтобы преподнести их Оре к окончанию Университета.
В горле появился предательский комок, а усы поникли…
Только сейчас я понял, что все это время никто из нас до конца не верил в смерь Гелаты и толком ее не оплакивал. Мы все были подавлены, но не верили в истинность произошедшего. И вот сейчас получили самые наглядные доказательства.
Справа от Оры сидел Мит и настороженно поглядывал на помощника леди Адель.
— Ерамитерел, — Мирак опустил конверт в его тарелку и поставил рядом небольшой ларец.
Мит медленно поднял крышку.
— Кольцо Етары, — в ступоре произнес Мит. — Не может быть.
Может, я присутствовал при его призыве. Гелата две ночи не спала, пытаясь правильную пекту построить. Чтобы не взывать к артефактной сущности кольца, а перенести его из любого места как обычный предмет.
Эти разработки я передал Ректору в день своего возвращения домой. Новое слово в пространственной Магии: если точно знаешь, как выглядит нужный предмет — можешь перенести его из любой точки мира. Правда, это подходит только для очень уникальных вещей, но…
— Ламина, — следующей справа была она.
Вручив положенный конверт, Мирак взял большой сверток и достаточно большой ларец. Скорее, небольшой сундук, если честно.
Самый адекватно соображающий Кори помог развернуть сверток.
Это оказались полноценные атласы, нарисованные лично Гелатой вручную. Анатомический и магический. Людей, эльфов, гномов, орков, гоблинов, вампиров и Ведьм. Женщины и мужчины отдельно. По четыре анатомических: кости и суставы, мышцы и сосуды, нервы, на каждый пол каждого вида разумных двуногих. И по три магических: потоки для Магов до вхождения в силу, потоки для не одаренных до появления первого ребенка, потоки женщин во время беременности. И отдельно: малыши на всех этапах развития, как внутри, в маме, так и снаружи.
В процессе создания каждого атласа Гелата доставала всех знакомых целителей всех возрастов и степени обученности. Четыре года почти непрерывной работы. Это тоже был подарок к окончанию Университета. Всего должно было быть сто пятнадцать точных и правильных изображений на вешейском шелке арбитовыми красками, выполненными вручную Магом Жизни. То есть такой атлас не мог порваться, выцвести или сгореть. Его невозможно было украсть. Его можно было только передать по наследству.
В сундуке обнаружились компоненты для работы: травы, камни, корни, даже безоары и цельный кусочек рога единорога, которые уже несколько столетий не показывались людям. Достать такие было очень непросто, и я уверен, что Гелата не потревожила ни пылинки в семейных запасниках.
— Далее, Ромуль.
Мирак открыл самый большой сундук, к которому меня перенес все тот же Кори, когда понял, что я не в состоянии сдвинуться с места.
В сундуке было пусто, но от него веяло такой знакомой Магией.
В груди больно защемило…
— Это убежище. Оно настроено только на тебя. Письмо внутри, — тихо прокомментировал Мирак. И уже громко сказал всем. — К сожалению, оставшуюся часть завещания я должен прочитать перед всей семьей и прочими заинтересованными лицами. Все ждут.
Открылась рамка пространственного перехода, куда мы как-то автоматически прошли.
Нас разместили в первом ряду, там, где обычно сидят ближайшие родственники. Происходило все в малом зале приемов, где с трудом разместилась «вся семья и прочие заинтересованные лица».
Я заметил рыжую голову Агаты, осунувшегося Ценоту (он не был изможденным, как там, в подземелье, но был вымотан, а на висках засеребрилась проседь), Рика с красными глазами и их маму. Еще здесь был Ректор Коментиль и несколько Преподавателей из Университета.
Мирак забрался на постамент и громко, четко и внятно принялся зачитывать с листа.
— Я, Гелата Дария Карцера, тень и защитник своего рода, студент Радиторского Университета Магических искусств, находясь в здравом уме и трезвой памяти, прошу не оплакивать мою смерть. Празднуйте мою жизнь, я старалась быть хорошим человеком, — Мирак сделал паузу. — Своим приемным детям — Морелу, Ритен, Балу, Лэю, Риспу, Арену и Стипу — я завещаю свой большой дом в Рашуде, со всеми прилегающими территориями и имуществом, а также — дом в Лекарте, на побережье Постонского моря. Надеюсь, он даст вам надежный кров. Опекунство над ними до момента их совершеннолетия я прошу передать Ромулю. Завещаю Ректору Университета Магических Искусств Радитора Сангию Ватуру Коментилю позаботиться о достойном образовании для моих приемных детей, которое должно соответствовать их способностям и наклонностям, — в зале послышались шепотки. Кто-то был поражен тем, что какая-то девчонка приказывает самому Ректору, а кто-то был недоволен промедлениями или потерей дома. — Кроме того, я заклинаю любого представителя рода Карцера: если кто-то из вас попытается заставить детей служить на благо рода против их воли — бродить вам вечно вдоль Грани в поисках покоя. Соответствующий ритуал давно проведен, — снова пауза у Мирака. — Ромулю — моему верному спутнику — я завещаю все мои и наши совместные разработки. Он может распоряжаться ими так, как посчитает нужным, не оглядываясь ни на чьи мнения или пожелания. Кроме того, Ромуль получает лесной охотничий домик, подаренный мне Марком в день поступления в Университет, — я удивился, думал, что Гела вернет его Марку, да и зачем мне жилье. — При условии, что он никогда не откажет в помощи и приюте тем, кто постучится в его дверь в момент нужды, — вот в этом я не сомневался. В больших домах прислуга была обучена этому, и это было условием приема на работу, так что оговаривать такой момент в завещании не имело смысла, а вот охотничий домик не имел постоянного штата прислуги, там все должен знать и уметь хозяин дома. — Ламина Лейор и Ориана Серт получают мою долю в капитале семьи Карцера. Получат они ее в виде клиники, строительство которой начнется в день, когда они получат дипломы и продлиться пять лет. За это короткое время они должны будут подобрать персонал, продумать детали и получить необходимый опыт, все подробности есть в контракте, который будет им выдан на следующий день после моих похорон. Главное надлежит озвучить в ходе зачитывания завещания: клиника будет обслуживать любых живых существ, двуногих и четвероногих, одаренных и нет. В отделении Ламины будет учреждена стипендия Аликор, в отделении Орианы — стипендия Диеры. На эти стипендии клиника сможет выучить в Радиторском Университете — и только там — самородков, которые не смогут самостоятельно оплатить учебу. Подробные условия изложены в контракте. Марк Герьон Карцера получает все мои артефакты, за исключением тиары, перешедшей ко мне в день становления Магии. Тиару получает Ценота Райхотт с тем, чтобы когда-нибудь передать ее своей дочери в день становления ее Магии. Обо всех свойствах тиары расскажет Марк. Кроме того, Ценота получает мои наборы для ритуальной работы и все содержимое всех моих лабораторий в том виде, в каком они остались в день моей смерти, исключая непосредственно теоретические выкладки к разработкам. Рик Райхотт получает коня, которого я воспитывала для работы на кладбищах Валааса. Он уже достаточно взрослый, его пора ставить под седло. Обязую конюхов из его конюшни помочь Рику в нелегком деле обучения коня…