С лицом и шеей тоже делали что-то невообразимое. Долго натирали кремами, которые должны были заставить мою кожу сиять, потом рисовали мне глаза, подчеркивая зеленый свет в них, подчеркивали губы, делали брови, рисовали модные нынче при дворе впалые скулы и еще целую кучу всяких манипуляций делали с лицом. В итоге в зеркале отражалась какая-то неправильная я. Как восковая кукла.
Готова я была без двадцати бал. То есть с раннего утра до раннего вечера меня готовили к балу, на котором я даже не дебютантка. Очень хотелось спросить как, в таком случае, готовили остальных девушек, но я не решилась.
Наконец, меня обрядили в мое черно-белое под мрамор платье с легкой летящей юбкой, закрепили украшения в волосах и распахнули входную дверь. Веллиас, терпеливо меня за ней дожидавшийся, придирчиво оценил итог потраченного дня и задумчиво выдал:
— Ну точно. Придворная. — На этом все комментарии внешнему виду закончились. — Если будешь сомневаться, я это или не я — мой рисунок сияет. Такое сияние подделать невозможно. — Предупредил он тихо уже в экипаже.
— Кстати, хотела спросить. Почему сияние не исчезает? — Заинтересовалась я, старательно не крутя головой.
— Потому что наша с тобой семья благословлена Богами. Мы родственные души, если хочешь. — Спокойно пояснил он. — Я не до конца знаю, как это работает, но знаю, что татуировки всю жизнь светиться будут.
Вот сегодня пробиться ко дворцу было реально сложно. Народу было очень много — все везли дочерей, чтобы представить их ко двору и сыновей, чтобы приставить их к дочерям. Бал по случаю Излома мероприятие камерное и относительно закрытое — туда попадают определенные гости, а вот на бал дебютанток могут попасть по сути все, кто хочет. Конечно, крестьяне, да и горожане, не очень рвутся, а вот все дворянство, даже самое мелкое, и значительная часть купечества, старается представить свою звезду на балу как можно ярче.
Когда я выступала в роли дебютантки, я была в карминовом платье, волосы уложены крупным локоном и, конечно, вортовы туфли на высоком каблуке — вот как сейчас помню. Мало того, что ноги замерзли в легкой обуви в морозы, неизбежно наступающие в начале каждого нового года, так еще и стерла пятки до кровавых мозолей. Ох сколько Златка сил потом потратила, чтобы засунуть меня в подобные колодки еще раз на летний бал.
Сегодня, благо, обувь выбирала я сама, как и все остальное, поэтому таких пыток как на первом балу не предвидится.
Во дворце все сияло и блестело, особенно лица новоявленных дебютанток.
Я спокойненько прошла к ним в комнату и завязала непринужденную беседу. Вообще, в комнату, где девушки готовились к первому настоящему выходу в свет, кого попало не пускали. Но, во-первых, я — не кто попало, а, во-вторых, Ее Величество показала мне тайную дверцу, прозаично замаскированную под картину в углу. Появление мое девушки не заметили, разницы между нами тоже не заметили. Вероятно, приняли меня за одну из них, хоть на мне и не было кремовых перчаток, положенных девушкам, чтобы хоть как-то их отличать от толпы. Наличие обручального рисунка на руке их тоже не смутило.
Задушевные разговоры о мужчинах, вовремя оброненное в нужном месте «Ах, он так интересен!» и вот девушки уже с трепетом ожидают не появления в свет, а встречи со специально для этой цели подобранными лордами. Стойкими оказались всего несколько барышень, одна из которых была дочерью обнищавшего дворянского рода, которую сюда привезли с одной целью: выдать ее замуж. Желательно за определенного мужчину, так что ни о ком кроме него она и не думала.
Остальные просто были развиты по возрасту: в шестнадцать лет они, конечно, думали о мужчинах, но не так предметно как остальные. Я обратила внимание на то, что те девушки, которые были выбраны для того, чтобы закрепиться при дворе не так чтобы очень повелись на мои томные вздохи. В общем, все шло прям по плану.
Перед самым началом церемонии я поспешила переместиться в зал и встать так, чтобы им меня было хорошо видно с лестницы, откуда они будут спускаться. В этом году было решено давать краткое резюме каждой девицы, чтобы общественность сразу знала о чем с ней говорить, минуя природу-погоду-чем вы любите заниматься.
Собственно так и происходило: они спускались по широкой лестнице, нет-нет, да кося лиловым глазом себе под ноги или на перила лестницы. Учителя по этикету в задних рядах придушенно вздыхали всякий раз, когда замечали это.
Девушки шли, церемониймейстер объявлял и рассказывал то, что Сана с королевой ему написали, я приветливо им всем улыбалась, по возможности указывая взглядом на нужного мужчину, на что девушки трогательно алели ланитами.
Спуск их занял немного времени, но под конец, от непрерывной говорильни, церемониймейстер несколько охрип.
Объявили вальс дебютанток и их тут же кинулись приглашать на танец. К счастью, вальс не пытались переделывать — они все еще менялись партнерами на протяжении всего действа. Было очень трогательно наблюдать за тем, как девушки впервые смотрели на мужчин, рассматривая взаимоотношения с ними несколько дальше лобызания ручки. Они краснели, опускали очи долу, смущенно улыбались. При этом, если заглянуть им в глаза в этот миг можно было заметить азартный блеск. Как и всегда, в таких случая, началась игра «Кто быстрее станет женщиной». Альтернативное название: «Кто быстрее разрушит свою жизнь». Каждый год молодые леди играли в эту игру, будучи свято уверенными в том, что их-то точно не коснутся те злые сплетни, которые погубили сотни и тысячи девушек до них.
Веллиас присоединился ко мне как раз к концу вальса. Сразу после него объявили классический вальс для всех желающих и меня тут же закружили в танце. Танцевать с мужем было легко, он двигался так, будто делал это всю жизнь, не прерываясь на еду и сон — не чета подавляющему большинству кавалеров. Мир перестал для меня существовать на короткий вальс, который длился целую вечность. Я не видела ничего вокруг — только сияющие глаза мужа.
А после этого вальса к нам присоединилась королевская чета. Все склонились в поклонах и реверансах. Я с трудом удерживала себя от того, чтобы не придержать прическу руками. Странно: когда я танцевала, прическа мне совсем не мешала.
Как только я встала ровно, наши взгляды с Ее Величеством пересеклись и мы заговорщически переглянулись, чтобы тут же отвернуться друг от друга. Первым, кто попался мне на глаза, был мой несостоявшийся муж — Ранниас Сан Армерр, собственной персоной. Да не один, а в компании Саны Васорд, которая довольной своим обществом не выглядела.
Эльфийка выглядела, как всегда, изумительно, выгодно подчеркнув свои бездонные глаза изумрудным платьем. Весь ее образ намекал на то, что здесь она только потому, что приличия не позволяли ей не явиться.
Веллиас проводил меня к ней и тихонько ретировался добывать информацию. У кого и какую конкретно информацию добывать он собрался, рассказать мне он позабыл.
— Прекрасно выглядишь. — Вместо приветствия сделала я комплимент Сане.
— Ты тоже, для леди в трауре. — Не осталась в долгу она.
Я видела облегчение на ее лице. Оно появилось в тот момент, когда к ней подошла я.
— Пройдемся? — Предложила я, аккуратно скосив глаз на деверя.
— С удовольствием.
Мы вышли на террасу и не спеша направились по аккуратно убранным дорожкам. Сад подтапливали магически, так что и среди зимы тут было тепло.
— Ты решила присоединиться к страдающей части двора? — Наконец решилась я.
— Прости? — Удивленно посмотрела на меня девушка.
— Перебои поступлений лосса ко двору прекратились. — Снова попробовала не в лоб я.