Наконец, почтенный ученый муж решился. И чтобы своей решимости не растерять, он быстрым единым движением выпрыгнул на песок и, не давая себе шанса передумать, так же как недавно Шарата, пополз от воды подальше.
Когда он закончил, Мисар, не говоря ни слова, переместил его хвост так, чтобы сразу несколько лучей света попадали на хвост, и все принялись ждать.
Мисар и Шарата обсуждали что-то об экзаменах, подготовке и объеме информации, которую следует изучить по этому поводу. Дракет слушал их в пол уха, занятый собственными ощущениями.
Где-то через минут через сорок Шарата глухо зашипела. Дракет дернулся на звук и замер с открытым ртом: ее хвост чуть заметно светился, но он был уже не хвост, а вполне полноценные ноги. Ее лицо неуловимо менялось, все больше походя на человеческое, а чешуя с тела втягивалась под внешние покровы, превращаясь в человеческую кожу. Все превращение заняло несколько минут.
Когда все закончилось, девушка поднялась и отправилась в глубь грота, откуда вернулась уже одетая. Правда, золото чешуи осталось с ней — волосы из просто желтых стали золотыми.
— Все меньше и меньше времени занимает. — Констатировал зооморф.
— Болит тоже меньше. Уже даже не болит, а жжет. — Подсказала девушка.
На шее у зооморфа слабо засветился кристалл, записывая сказанное.
— Плохо, что ты не знаешь, сколько заняло первое превращение — можно было бы спрогнозировать, сколько ждать твоего друга. — Мужчина покачал головой, будто действительно был расстроен.
— Второе заняло около трех часов, и дальше никаких скачков не было — время сокращалось постепенно. Думаю, что часа через три с половиной мы все узнаем. — Подбодрила его Шарата.
— Тебе следует готовиться. Уже завтра испытания. — Мисар вытащил огромный талмуд, заложенный посередине.
— Есть хочу. — Пожаловалась она, принимая книгу.
— Я пойду в город и принесу еды. А ты учись и приглядывай за подопечным. — На этом зооморф вышел.
— Что происходит, Шарата? — Через несколько минут нарушил молчание Дракет.
— Исследования. — Пожала плечами она.
— Думаешь, что я тоже превращусь в человека? — Эта мысль царапала привычную, устоявшуюся картину бытия.
— В человека точно не превратишься. Я все еще нашей расы, только приспособленная для жизни над водой. Это странно, я понимаю. Но нужно выяснить, есть ли у этого ограничения. Может так могу только я? Или есть другие ограничения — возраст, пол, вид?
— Мы все одного вида. — Поправил ее ученый муж.
— Да, то-то мы с представителями северного океана так похожи. — Хихикнула девушка. — Если смотреть с точки зрения земной науки, одного мы рода. А видов разных.
— Ты тут пропадала последнее время? — На всякий случай уточнил Дракет.
— Да. — Коротко ответила Шарата и вернулась к книге.
Дракета всегда поражало то, как она читала: будто замирала на короткое время, полностью погружаясь в текст. Проглатывая книгу за книгой, она способна была, кажется, поглощать, любое количество знаний.
Мисар вернулся через полтора часа с большой корзиной.
— Сыр и мед принес? — Нетерпеливо спросила Шарата, откладывая талмуд.
Дракет рассмотрел название: «Политические аспекты попытки захвата власти: Эмиральс».
— Ты что читаешь? — Поразился Дракет.
— Мемуары Ромуля Карцера с комментариями Морела Карцера — анализ со стороны очевидцев событий. — Пояснила Шарата, уже державшая в руках пол головы сыра. — Ну там комментарии кучи народу, на самом деле. А что?
— Не думал, что ты интересуешься политикой, да еще наземной. — Ошеломленно ответил Дракет.
Девушка только плечами пожала и вернулась к сыру.
Вообще, она прикипела к молочным продуктам даже больше, чем к фруктам, что удивляло Мисара и не удивляло Ралиту. «У каждого свои вкусы, — говорила она, — почему у нее должно быть иначе?».
В корзинке нашлись и свежие овощи, и свежие фрукты, и сразу ополовиненный кусок сыра, и вино, и пресная вода.
Все богатство было разложено вокруг хвоста Дракета, и компания приступила к употреблению. Разговор тек своим чередом, Мисар и Шарата отвечали на вопросы, которые сыпались из Дракета как из рога изобилия.
Скоро и ему, как когда-то Шарате, стало тяжеловато дышать, но это ощущение быстро было вытеснено жуткой болью во всем теле: чешуя по всему телу втягивалась, обнажая кожу, хвост разделялся на ноги и даже зубы заболели. Как существо к зубной боли непривычное, именно эта часть впечатлила Дракета в первом превращении больше всего.