Донна чуть поколебалась, но потом с трудом сглотнула и отрывисто кивнула. Возможно, она почувствовала ту нить личной эмпатии по отношению к затерявшемуся в ночи ребенку, которая, по ощущениям Малдера, вибрировала между ним и матерью его ребенка, пробирая его до костей.
– Хорошо, – прошептала Донна.
Еще чуть дольше подержав ладонь женщины в своей, Скалли отпустила ее и двинулась к двери.
– Мы выйдем на связь, как только что-то узнаем, – пообещал Малдер, ведя Скалли к выходу. – Просто оставайтесь на месте и держите телефон под рукой.
***
Малдер припарковал машину в сильно затененном месте у дороги примерно в четверти мили от тропы, ведущей к поляне Миллера. С безмолвной синхронностью они со Скалли побежали трусцой вдоль пустынного шоссе и дальше по грубой тропке, по которой шли при первом исследовании данной местности. Когда Малдер протянул Скалли руку на особенно крутом спуске, то с удовлетворением отметил, что на этот раз она надела ботинки, подумав про себя, что колючки, видимо, добрались до ее пяток, когда ей пришлось бежать ранее.
Осторожно пробираясь в темноте, сгущающейся по мере того, как они удалялись от дорожных огней, Скалли направила луч фонаря вдаль, и на мгновение свет выхватил из темноты ленту полицейского оцепления. Они по-прежнему находились за пределами карантинной зоны.
Малдер вынул телефон из кармана и проверил смски.
– Есть что-нибудь? – спросила Скалли, осматривая дальние границы их пределов видимости.
– Миссис Гарсиа пишет, что точка не сдвинулась. Так что телефон Мариэлы, если не она сама, все еще где-то здесь. Судя по карте, это… – Он замолчал и поднял телефон, теперь показывающий скриншот карты, присланный Донной Гарсиа. Он сориентировался по горам и слабому свету скрывающейся за облаками луны. – К востоку отсюда. Либо совсем рядом с огороженной площадью, либо внутри нее.
Скалли недовольно вздохнула и покачалась на каблуках.
– Какого черта она тут делает, Малдер? Отправилась бы она сюда по своей воле? И зачем?
Малдер покачал головой.
– Понятия не имею. Но что-то мне попадалось мало похитителей, позволявших своим жертвам забрать телефон и сумочку.
– Согласна.
Они продолжили путь по иссушенной земле, попеременно светя фонариками то вдаль, то под ноги, чтобы не наткнуться на что-нибудь в темноте. И разве гремучие змеи не жили в пустынях?
– Слышишь, Малдер?
Он перевел взгляд на напарницу. Она прижимала палец к уху, не замедляя ход, как будто услышав какой-то громкий звук. Или как будто давление причиняло ей боль.
Малдер покачал головой.
– Я ничего не слышу, – сказал он. – А должен? – Вопрос говорил о некой смене ролей: обычно у него были «собачьи уши», как называла это Скалли. Хотя в последние годы он стал замечать кое-какие побочные эффекты необходимости видеть слишком многое.
– Какой-то звук, – ответила Скалли. – Похоже на… электрический гул? – Она посмотрела на него, ища подтверждения. – Боже, он прямо в голове. – Она поморщилась и потерла ухо пальцем.
– Все еще ничего не слышу. – Малдер приблизился к Скалли и вытянул шею, проверяя, сможет ли он услышать пресловутый звук с ее места.
Он уже собирался сказать, что, возможно, услышал что-то, хотя это могли быть просто ночные насекомые, когда Скалли отвела пальцы от уха и схватила его за руку, одновременно останавливаясь.
– Малдер, там кто-то есть.
Он поднял глаза и проследил за лучом ее фонарика. На расстоянии он различил очертания фигуры… нет, двух фигур… стоящих на фоне возвышавшихся гор за узкой высохшей долиной.
– Вижу. Два человека.
– Это может быть она. Возможно, с другом? – предположила Скалли, учащенно дыша. Быстро обменявшись с ним взглядом, она перешла на бег, и Малдер последовал за ней.
Они приблизились достаточно для того, чтобы Малдер почти уверился в том, что видел Мариэлу. Вторая фигура стояла рядом с девушкой, может, удерживая ее, и он уже собирался рискнуть и заявить об их со Скалли присутствии, когда пистолетный выстрел прозвенел в темноте, разносясь по открытым пространствам и поднимаясь в горы. Скалли резко остановилась, и они оба потянулись за собственным оружием, когда откуда-то из окружавшей их черноты ее со всей силы толкнул кто-то по крайней мере 1,85 м ростом и весом 90 кг.
Она упала на землю с резким и придушенным вскриком, и, услышав свой собственный крик: «Скалли!», Малдер бросился к ней, даже не понимая, кто или что ударило ее. Но руку с пистолетом болезненно заломили ему за спину, а удар по ногам сзади вынудил его плюхнуться на колени прежде, чем он смог хоть немного приблизиться к Скалли.
– Мне кажется, мы говорили вам, что это запретная зона, – прозвучал над ухом Малдера отвратительный, неестественный и слишком хорошо знакомый ему голос.
***
Она уткнулась лицом в твердую пыльную землю и почувствовала, что прикусила губу. Соленая кровь защипала язык. Удар чуть не вышиб из нее дух: придавивший ее к земле человек был, вероятно, раза в два тяжелее ее, и она вскользь подумала о том, что могла сломать ребро.
Как, черт побери, кто-то столь крупный подкрался к ним бесшумно?
Скалли оглянулась через плечо, едва в состоянии двигаться под наседавшей на нее тушей. Она переместила свободную руку, стараясь найти точку опоры, чтобы приподняться, но прежде чем у нее появилась возможность упереться ладонью в землю, удерживающий ее человек грубо обхватил ее запястье и завел руку за спину. Она ощутила на языке смесь крови и песка, когда ее голова снова вынужденно опустилась.
– Оставьте ее в покое! – услышала она напряженный крик Малдера, подсказавший ей, что он находился в сходном положении. – Мы из ФБР и ищем пропавшую девушку! Кто вы такие, черт побери?!
– Мне кажется, я говорил, что мы работаем на правительство, – ответил голос слишком далеко позади Скалли, чтобы она могла рассмотреть говорившего, но его отчетливый холодный голос был лишен каких-либо модуляций. – И вы нарушаете границы запретной зоны. Здесь для вас небезопасно.
Она слышала, как Малдер протестующе повысил голос, говоря что-то о радиации и гражданских, но потом звон в ушах усилился настолько, что заблокировал все остальные звуки. Звон и свет слились воедино. Непроглядная тьма поляны Миллера озарилась ослепляющим белым светом, не похожим, однако, на дневной, или на осветительные приборы с места преступления. Казалось, лунный свет усилился в тысячу раз. Давление на спину Скалли немного ослабло, позволяя ей повернуть голову к источнику звука-света. Прищурившись, она разглядела сквозь пелену взъерошенных волос то, что заставило ее похолодеть и вызвало к жизни воспоминания, которые она старалась похоронить в течение десятилетий.
С другой стороны поляны в небе над первой грядой Орган Маунтинс зависло треугольное… нечто. Чернее черного на фоне ночного неба. Под кораблеподобным корпусом широкий круглый луч света упирался в землю. Крики. Ладонь Кассандры в ее ладони. О боже… звон в ушах. Свет, проносящийся над ней, подобно ветру. Запах огня. В луче света Скалли едва различила очертания фигур. Десять, может, пятнадцать. Все ростом с детей. Все в черном, странно неподвижные, с запрокинутыми головами смотрящие на завораживающие огни. Она могла бы поклясться, что видела очертания упавших с их голов капюшонов, когда фигуры подняли головы.
Затем свет вспыхнул вокруг нее. Фигуры поплыли, затем исчезли в ослепительной яркости. Дикий рев разрезал небо у нее над головой, и мир стал белым и насыщенно-синим. Потом все почернело.
***
Малдер знал, что его глаза должны быть открыты. Что-то происходило… он был… они были… Скалли… Малдер моргнул, приходя в себя, и обнаружил, что лежит, уткнувшись щекой в песок, и смотрит в широко распахнутые голубые глаза Скалли. Она лежала на земле в сходной с ним позе чуть в стороне. И выглядела такой же испуганной и сбитой с толку, как он себя чувствовал.
Сначала он осознал, что псевдовоенный, удерживающий Скалли на земле, пропал, а потом понял, что и сам свободен.